Николай Кочетков, пенсионер: «Я первый взял автограф у Юрия Гагарина после его полета в космос»

Далеко не все магнитогорцы знают, что в их родном городе живет человек, который первым обнаружил спускаемый аппарат Юрия Гагарина. Вместе со своими друзьями Николай Кочетков встречал первого космонавта Земли и помогал ему снимать космическое «обмундирование».

Николай Казьмич Кочетков родился в Тамбовской области в селе Екатериновка, но уже с 1954 года он магнитогорец Именно из Магнитогорска он ушел в армию, где состоялась незабываемая для него встреча с первым космонавтом Земли.

Кто отслеживал полеты первых космонавтов Советского Союза? Кто, помимо Белки и Стрелки, успел слетать в космос до Юрия Гагарина? Кому принадлежал скафандр, который был представлен магнитогорцам в 2006 году? Об этом и много другом – в интервью Николая Кочеткова сайту Mgorsk.ru.

– Николай Казьмич, давайте начнем с земной, а не с космической темы: как вы попали в Магнитогорск?

– Когда я был еще мальчишкой, существовала такая система как ФЗО – школы фабрично-заводского обучения. Это была возможность получить какую-то профессию, при этом учащиеся находились на полном государственном обеспечении. И вот в 1954 году у нас в селе прошел набор в такую школу. Так я и попал в Магнитогорск. Было мне тогда 17 лет.

– У вас был выбор, в какой город поехать учиться?

– Нет. Школы ФЗО действовали на базе промышленных предприятий и строек в системе трудовых резервов СССР. Набор проходил сразу по нескольким направлениям. Потом всех, кто записался, распределяли по городам. Меня направили в Магнитогорск, о котором я тогда не имел никакого представления.

– Какую профессию получили?

– Помощника машиниста экскаватора. И меня сразу направили в управление механизации треста «Магнитострой», где я сначала работал помощником, а потом машинистом экскаватора.

– Как вы оказались в армии в 1961 году, если вас в это время уже должны были уволить в запас?

– Я был секретарем комсомольской организации в нашем управлении механизации и членом горкома ВЛКСМ, и меня хотели направить на учебу в КГБ. Для этого нужно было собрать все необходимые документы, поэтому мой призыв в армию откладывали в течение двух лет. По истечению этого срока вдруг выяснилось, что мой дедушка со стороны матери был кулак. Я знал, что живет он довольно состоятельно, но никогда не думал, что его причислят к кулакам. Тем не менее этот факт повлиял на решение вышестоящих органов, и меня отправили не на учебу, а в армию. Но курсантом я все-таки стал. Уже в армии, в 1958 году, меня призвали на учебу в зенитно-ракетный комплекс С-75. В то время это был очень секретный комплекс, оборудованный новейшими установками.

– Кем вы стали по окончанию курсов?

–Оператором радиолокационной станции. А в 1960 году я уже был старшим оператором, в качестве которого и прослужил до июля 1961 года, когда нас в связи с полетом Юрия Алексеевича Гагарина в космос досрочно уволили в запас. В качестве поощрения.

– Сколько не дослужили?

– Служба в армии в то время длилась три года. Я должен был уйти в запас в конце ноября – в декабре. Но за то, что мы отлично справились со своей работой, нашему командиру, майору Гасеву, дали орден, а нас, двух операторов, как только мы подготовили смену, отпустили домой.

– Что входило в ваши обязанности в тот день, когда Юрий Алексеевич полетел в космос?

– То же, что и обычно. В 61-м году наш ракетно-зенитный комплекс находился в Саратовской области немного южнее города Энгельса вблизи поселка Смеловска. Сам полк, его командир и штаб располагались в Энгельсе, а мы, дивизионы, – по периметру аэродрома стратегических бомбардировщиков, прикрывая этот аэродром и сопровождая самолеты, которые улетали на дежурства.

– Но вы знали, что идет подготовка к полету человека в космос?

– Да, мы были в курсе того, что идет такая подготовка, поскольку уже в марте 1961 года встречали сначала Чернушку, а потом Звездочку. Вы же знаете, что первыми в мире космонавтами были наши четвероногие друзья.

– Но разве это не Белка и Стрелка?

– Белка и Стрелка на самом деле были не первыми и не последними среди большого количества дворняжек, которым довелось осваивать космические просторы. Но в отличие от других им удалось больше суток продержаться в космосе и вернуться домой живыми и невредимыми. Их полет был еще плохо подготовлен, но они хотя бы вернулись на землю, а до них и даже после них было несколько неудачных полетов.

– Вы помните встречу с Чернушкой и Звездочкой?

– Да, помню. Чернушка приземлилась 9 марта 1961 года. День тогда начинался пасмурный, даже туманный. Наши приборы засекли приземление космического корабля недалеко от нашей станции – буквально в полутора километрах, и мы сразу кинулись к тому месту. Да так торопились, что забыли взять с собой лопаты. А на улице-то весна, все тает! До места приземления Чернушки мы добирались часа два. И как раз в это время, выглянуло солнце. Спасатели увидели аппарат, закрытый сверху прозрачной сферой, заглянули в нее и увидели собачку. А где-то рядом лежал манекен человека. Они погрузили их в сани, и все сразу отправились на базу. А когда уже были в пути, в небе появился вертолет. Мы помахали ему, он приземлился, и вышедшие из него люди забрали у нас Чернушку и манекен.А Звездочку мы встречали 25 марта.

– Всего за две недели до полета Юрия Гагарина!

– Но мы-то этого еще не знали! В среду утром, 12 апреля, нас подняли очень рано и сказали, что будем работать по специальной команде, так как в космос полетел человек. Мы приняли эти слова за шутку, думая, что будем встречать очередную собачку. Но уже скоро по радиоприемнику передали новости, что в Советском Союзе запущен космический корабль «Восток», управляет которым летчик-космонавт майор Гагарин. Вот так Юрий Алексеевич улетел в космос лейтенантом, а летал над Землей уже майором, миновав капитана.

– Как вы восприняли это известие?

– Стали с большим нетерпением ждать приземления космического корабля. Радиоприемник не выключали ни на минуту. А по нему ничего постороннего не говорили: то музыка веселая играла, то те же новости передавали. Наша радиационная станция была так устроена, что не могла зафиксировать движение корабля до его входа в плотные слои атмосферы. Лишь на высоте четырех-пяти километров, когда сработала парашютная система, мы засекли приземляющийся объект. Было это в 9 часов 45 минут.

– Как вы поняли, что это именно космический корабль, а не какой-нибудь самолет?

– Объект спускался очень медленно. Было ясно, что он спускается на парашюте. А с такой высоты на парашюте мог спускаться только космический корабль. Если бы это был самолет, он бы постоянно менял свои координаты, а этот объект своих координат не менял, изменялась только его высота.

Наша станция находилась под землей, и мы довольно долго поднимались на эскалаторе вверх. А на улице погода стояла ясная-ясная. Лишь изредка по небу проплывали легкие облака. И вот на этом голубом фоне совсем недалеко от нас мы четко увидели спускаемый аппарат в виде шара и отдельно от него – тоже на парашюте – на землю опускался человек: «Востоки» были оборудованы катапультами. Это уже потом человек приземлялся прямо в корабле, а из первых космических кораблей космонавты катапультировались.

– Вы ездили встречать Юрия Алексеевича?

– Нет. Его встречал наш командир майор Гасин. От волнения он, конечно, скомандовал: «Скорее, давайте мне машину!» Но обычной машины у нас подготовлено не было, была только машина с платформой, на которой перемещались ракеты. Саму платформу мы быстренько отцепили, а в кабине от этой платформы наш командир поехал на место приземления. Там он увидел Гагарина, рядом с которым уже стояли женщина и ребенок.

Юрий был в своем оранжевом скафандре и в шлеме. Он хотел подойти к женщине, но она сильно его испугалась. И это естественно, ведь даже мы, работая операторами, только утром узнали о полете человека в космос, а женщина жила в деревне и ничего не слышала об этом! Тогда Гагарин начал объяснять ей, кто он такой. И только услышав русскую речь, женщина поняла, что перед ней стоит не какой-нибудь инопланетный гость, а наш, русский космонавт, и успокоилась. И тут к ним подбежали механизаторы, которые работали в поле, и подъехал наш командир. Юрий, как военный человек, доложил ему, что он, старший лейтенант Гагарин, приземлился успешно. Он даже не знал еще, что ему уже присвоили звание майора.

– И первый космонавт земли добирался до людей в тесной кабине от платформы?

– Машина, на которой приехал в поле наш командир, действительно, очень небольшая. Майор Гасин, шофер и Юрий Гагарин в скафандре поместились в нее с большим трудом. Так они и подъехали к нам на КПП.

– Желающих встретить первого космонавта наверняка было очень много!

– Да, я с трудом сумел проскочить на контрольно-пропускной пункт – так много нас в нем собралось. Мы помогли Юрию сойти с машины и начали снимать с него скафандр. Кто-то снимал с него шлем, кто-то расстегивал скафандр, а я расшнуровывал ему ботинки.

– А ботинки-то зачем? Вы хотели предложить ему тапочки?

– Нет, конечно. Но скафандр так устроен, что снять его можно, только когда ботинки расшнурованы. Потом, когда скафандр снят, ботинки можно надеть снова.

– В октябре во Дворце творчества детей и молодежи»Ленинского района во время вторых городских космических встреч, посвященных памяти дважды героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР, генерал-майора авиации Павла Романовича Поповича, вы показывали детям свой блокнот с автографом Юрия Алексеевича. Как вам удалось его получить?

– Когда я расшнуровывал его ботинки, Юрий наклонился, чтобы помочь мне, и в этот момент я попросил его: «Юрий Алексеевич, дайте мне, пожалуйста, автограф». К счастью, блокнот у меня был с собой, а авторучку мне дали, и когда Юрий, сняв скафандр, остался в лазоревом комбинезоне, он расписался в моем блокноте. Так у меня появился автограф первого космонавта Земли. Потом он везде, где бывал, наверняка давал много автографов, но мой был самым первым после его возвращения на Землю! Сегодня он хранится в Центральном музее Космонавтики в Москве.

– Сколько продолжалась ваша встреча с первым космонавтом планеты?

– Недолго. Наш командир сообщил в штаб, что Юрий Гагарин жив, здоров и находится у нас. И уже вскоре, как и в случае с Чернушкой, прилетел вертолет. Но Юрий Алексеевич успел рассказать нам, как проходило приземление. Например, когда корабль начал погружаться в плотные слои атмосферы, его сильно вращало. Потом все успокоилось, и корабль продолжал спускаться уже равномерно. Кто-то в шутку спросил его: «А не показалось ли вам, что наша земля имеет форму чемодана?» На что он ответил: «Нет, нет, успокойтесь – круглая наша земля, круглая!»

– Фотографии, которые известны с тех пор всему миру, сделал кто-то из вас?

– Да. Комнатка, в которой мы все разместились – а нас было 60 человек, была очень небольшая. Мы вышли на улицу, и кто-то принес фотоаппарат. Брать с собой фотоаппараты нам не разрешали, поскольку объект, на котором мы служили, был секретным, но они у нас все равно были. И мы, естественно начали фотографироваться с Юрием Алексеевичем Гагариным. Городок наш был очень маленьким – всего 5 или 6 домиков, в которых жили офицерские жены и матери. На одной из фотографий Юрий обнимает маму одного из наших офицеров. Но потом приехал корреспондент и отобрал у нас фотоаппарат. Правда потом он прислал нам и фотоаппарат, и пленки. Почти все фотографии, которые были сделаны в первые часы пребывания Юрия Гагарина на Земле, были сделаны нашими ребятами. Один из этих снимков есть в его автобиографической книге.

Потом Юрий Алексеевич улетел, а мы еще некоторое время охраняли его летательный аппарат.. Я сам заглядывал в его иллюминатор и видел, что в жилом отсеке стоял металлический контейнер с продуктами и яблоками. Потом прилетел специалист и отключил все системы, а вскоре и аппарат увезли, подцепив его к вертолету. Мы вышли все, машем руками. Летчик хотел сделать над нами круг, но груз был слишком тяжелым, поэтому у него получился только полкруга.

– Вы скафандр-то рассмотреть успели?

– Конечно. У меня на одной из фотографий, где Юрий стоит уже в своем светло-голубом костюме, виден разъем, через который датчики на груди соединялись со скафандром А он, в свою очередь, подключался к записывающим устройствам в корабле.

В марте 2006 года в картинной галерее прошла выставка, посвященная Дню космонавтики. В ней принимал участие космонавт Борис Валентинович Волынов. На выставке был представлен скафандр. Руководитель выставки подвела меня к нему и спрашивает: «Вам он что-то напоминает? Это же скафандр Юрия Алексеевича Гагарина!» Но я-то помню, что тот скафандр был ярче, а на шлеме было написано СССР. А на этом шлеме ничего не было написано. Оказалось, что скафандр, который я видел на выставке, был предназначен для тренировок, но тоже принадлежал Юрию Алексеевичу.

– Что вы ощущали, когда Юрий Алексеевич улетел?

– Тот день прошел очень даже буднично, будто все шло так, как обычно. Из вертолета вышли трое молодых парней и начали его обнимать. Осознание того, что произошло, пришло позже. Оказалось, что молодые люди, прилетевшие за Юрием, были будущими космонавтами. И среди них, как нас сказали, – космонавт №2 – Герман Степанович Титов, который в скором времени тоже приземлится в этих местах – на территории одного из соседних с нами дивизионов. Потом программу из-за большого количества болот вокруг Волги изменили, и космонавты начали приземляться в Казахстане.

– Вы после армии снова вернулись в трест «Магнитострой»?

– Сначала да. Но потом окончил горно-металлургический институт и ушел на железную дорогу электромехаником по телеуправлению, обслуживал тяговые подстанции на линии Магнитогорск – Белорецк. Электроника оказалась мне ближе.

– А с нашем земляком космонавтом Павлом Поповичем вы встречались?

– Нет, не довелось. Он ведь приехал в Магнитогорск в 1947 году из Украины и прожил в нашем городе совсем недолго. Окончив Магнитогорский индустриальный техникум и Магнитогорский аэроклуб, он стал летчиком и попал в первый отряд советских космонавтов. А уже в августе 1962 года совершил свой первый полет.

– На вашу судьбу как-то повлияли те давние события?

– Меня очень расстроила гибель Владимира Комарова. Он летел уже не на «Востоке», а на «Союзе». Он был первым на этом космическом корабле и считал, что его полет преждевременный, так как корабль был, по его мнению, не доработан. Но руководство спешило отчитаться на очередном съезде, и на Комарова нажали. А дублером у него был Юрий Гагарин. Если бы Владимир Комаров отказался от полета, полетел бы Гагарин. Но так как Владимир был смелым человеком, он полетел. И оказался прав: корабль не был готов к полетам, и его парашютная система отказала.

С тех пор каждый год 12 апреля я считаю для себя праздничным днем и стараюсь в это время отдыхать.