«Это треш, но преподносилось как подвиг»: история строительства национализированного челябинского завода, которую мало кто знает

Челябинский электрометаллургический комбинат в последние годы часто упоминали в жалобах на грязный воздух в городе, год назад Генпрокуратура потребовала вернуть его государству, а теперь он ждет (правда, пока на словах) не то переноса, не то закрытия части вредного для экологии производства. Но почти сто лет назад завод был символом ударной индустриализации и прославился на всю страну как «первенец советской ферросплавной промышленности». Как это было — в нашем материале.

Решение о строительстве ферросплавного завода в Челябинске было принято в 1929 году, после договора с немецкими производителями ферросплавов о помощи в запуске будущего производства. Летом того же года началась подготовка стройплощадки.

В автобиографии «Судьбы моей маршрут» экс-директор электрометаллургического комбината Владимир Гусаров вспоминал, что большой земельный участок выделили примерно в двух километрах к северу от пересыльной тюрьмы (нынешний СИЗО № 1 на Российской).

— За тюрьмой на многие версты простирались березовые рощи, на их опушках в изобилии росли клубника, костяника, грибы. Разве мы могли представить, что вскоре здесь всё будет застроено заводами? — писал Владимир Гусаров.

В 12-ю годовщину Октябрьской революции, 7 ноября 1929 года, был торжественно заложен первый камень в основание завода.

Условия жизни и работы у строителей комбината были тяжелыми:

— Люди жили в наскоро сколоченных каркасно-засыпных бараках. При 10-12-часовой смене на обед выдавали тарелку постного супа, кусочек ржавой селедки, стакан чая без сахара и кусок ржаного хлеба. Все продукты питания, в основном хлеб, продавали за границу, на эти средства и закупали оборудование для строящихся заводов, — рассказывал Владимир Гусаров.

Трудно было и со стройматериалами:

— Не хватало металла, цемента, кирпича, — отмечал Владимир Гусаров. — Даже шихтовые дворы с 10-тонными кранами для подготовки материалов к плавке приходилось строить деревянными.

Строителей подгоняли жесткие рамки плановой экономики. В брошюре «Первенец советских ферросплавов», подготовленной «Челябинским рабочим» к всесоюзной конференции 1932 года, писали:

 — Во что бы то ни стало надо было к 1 января закончить все железобетонные и кирпичные работы. Несмотря на жестокие морозы и суровые метели, бетонировка не останавливалась ни на один день.

Как это удавалось делать на практике? Историк Илья Пронченко объяснил, что на зиму строящееся здание зашили в так называемый тепляк.

— По сути это огромная деревянная коробка, выглядело примерно как церковь на Алом Поле во время реставрации, — говорит он. — А внутрь поставили топку от паровоза, она постоянно давала пар. Итого: внутри ни черта не видно, при этом люди льют бетон. Это треш, но преподносилось как подвиг трудовой.

В спешке приходилось и монтировать производственное оборудование: по данным архивов партбюро комбината, сначала запустить завод планировали в самом начале 1931 года, потом назначили дату 1 июня, но и ее пришлось сдвинуть.

— Главный механик Дунаев, инженер Павлов, мастера Сивков, Пенкин, Моржов вместе с десятками других ударников проводят на монтаже дни и ночи, — рассказывается в брошюре 1932 года.

Первая импортная ферросплавная печь в Челябинске заработала ровно через год после начала стройки, а 25 июля 1931 года отмечали запуск всего завода, которому присвоили имя Климента Ворошилова.

— Там, где год назад была голая степь, вырос красавец, социалистический завод, — писали авторы брошюры.

— Пуск отмечали почти до рассвета на острове реки Миасс, излюбленном месте отдыха горожан, — пишет Владимир Гусаров. — Лучше всех танцевали мазурку главный металлург комбината Сергеев и его постоянная партнерша по танцам, конструктор проектного отдела.

В сентябре 1931 года главмет Александр Сергеев, а также его коллеги — первый директор комбината Захаров, главный инженер Семенов и другие — были награждены орденом Ленина.

После 1932 года рабочие смогли заселяться уже не в бараки, а в полноценные дома с водопроводом и канализацией. В районе вокруг комбината закипела жизнь.

Вскоре по соседству начали строить электродный завод, чтобы производить электроды для плавки на замену импортным. Siemens, по словам Владимира Гусарова, поймали на поставках бракованных электродов, а после этого немецкая фирма сама отказалась экспортировать их в Россию.

В состав комбината до 1935 года вошли также феррохромовый и абразивный заводы. Все они, как отмечают современники, должны были работать на производство качественной стали для ЧТЗ, построенного в 1933 году.

— Чтобы был запущен ЧЭМК, надо было строить почти одновременно несколько заводов, осваивать иностранные технологии, которые просто так никто не давал, искать рабочих, искать поставщиков сырья, и страна в кольце неоколониалистов, и всё это надо было вчера, — говорит Илья Пронченко. — Это как ехать на горящем одноколесном велосипеде, жонглируя кучей шариков.

Но несмотря на все трудности строительства, первым цехам ЧЭМК удалось стать не только индустриальными, но и архитектурными памятниками, считает историк.

— Если посмотреть на схему и фото, видно, что здесь есть архитектура, эстетика и даже украшательства. Скошенная крыша башни «рифмована» с крышей основного корпуса, и в целом образ графичный и запоминающийся.

В категорию памятников ЧЭМК, впрочем, перейти пока не грозит, хотя совсем недавно комбинат пообещал запустить экскурсии на предприятие — чтобы развеять «разнообразные мифы и слухи».

Всё о судьбе ЧЭМК и его бывших владельцев — в специальном разделе 74.RU.