Геннадий Арапов, старейший работник магнитогорского отдела Государственной инспекции труда в Челябинской области: «Расследование несчастного случая не имеет срока давности»

Геннадия Арапова друзья и бывшие коллеги по работе называют аксакалом. Даже выйдя на пенсию, он продолжает активно читать лекции по охране труда, которой посвятил много лет. Геннадий Николаевич стоял у истоков создания магнитогорского отдела Государственной инспекции труда, где одно время исполнял обязанности заместителя руководителя.

Почему трудовую инспекцию называют трудовой прокуратурой? Как инспекторам удается находить общий язык с работодателями? Что грозит последним за нарушение правил охраны труда? Об этом и многом другом в преддверии Международного дня охраны труда, который отмечается 28 апреля, Геннадий Арапов рассказал корреспонденту Mgorsk.ru.

– Геннадий Николаевич, чем занимается инспекция труда?

– Прежде всего проверкой предприятий. Мы смотрим, как они выполняют самые разные организационно-технические требования, связанные с охраной труда, а также трудовым законодательством.

– Когда в России была создана служба охраны труда?

– Можно сказать, что первый кирпичик положил Петр I. При нем была создана служба горно-технического надзора. Сегодня это Ростехнадзор. Федеральная же инспекция труда была организована только в 1994 году. А в 1995 году было принято решение о внесении в реестр округов магнитогорского отделения этой структуры. Тогда к нам на комбинат, как на мощное и работоспособное предприятие, приехали представители из Челябинска. Они обратились в службу охраны труда комбината, где я работал, и предложили целому ряду специалистов перейти в государственную инспекцию труда. И мы согласились. Я стал одним из тех, кто формировал эту структуру и подбирал в нее знающие и ответственные кадры.

– Разве в СССР такой службы не существовало?

– Нет. Ее функции выполняли профсоюзные органы, которые были общественной организацией.

– Чем Государственная инспекция труда отличается от Ростехнадзора?

– Государственный горно-технический надзор работает с промышленными объектами повышенной опасности. В нашем городе это прежде всего ряд подразделений комбината, где ведутся сложные технологические процессы. А наша работа связана не с машинами и механизмами, а непосредственно с людьми, с их безопасностью.

Начали мы свою деятельность с самого необходимого – составления многолистового реестра предприятий Магнитогорска и всех районов, которые входили тогда в наш округ. Сделать это было не так просто, как может показаться сегодня, так как компьютеров у нас еще не было, и приходилось работать с бумажными носителями. Поэтому полученный список нас несколько шокировал: как все это охватить!? Не все выдержали испытания новой системой. А оставшиеся начали действовать точечно, выбирая те предприятия, на которых с наибольшей вероятностью могли возникнуть опасные ситуации или уже происходили несчастные случаи. И вскоре в городе о нас заговорили, работодатели начали с нами считаться.

– Но наверняка случалось и такое, когда вам пытались дать от ворот поворот?

– Да. Иногда нас пытались игнорировать, а однажды с одним из наших работников случилась-таки большая неприятность. В 2011 году на одном из магнитогорских предприятий был избит государственный инспектор! Только недавно по этому делу закончился судебный процесс. Работодатель по решению суда наказан за причинение морального и материального вреда на 25 и 100 тысяч рублей. Однако благодаря хорошо проработанной политике государства в области труда и нашей плодотворной работе сегодня нас хорошо знают, и к инспекции, за редким исключением, относятся с должным уважением. К настоящему времени у нас сформирована необходимая нормативная база. Мы все прошли через серьезную проверку знаний, так как каждый из нас должен свободно ориентироваться в необходимом для нас нормативном поле.

– А работу самих предприятий вы должны знать?

– Это одно из необходимых условий. Именно поэтому в инспекцию сразу набирали грамотных технарей, имеющих определенный стаж на производстве в различных отраслях. Я, например, 20 лет отработал на ММК, прежде чем попал в данную структуру.

– Вам приходилось в это время сталкиваться с техникой безопасности?

– Еще как! Однажды, работая рядом с мартеновской печью, я по халатности не застегнул верхние пуговицы куртки и не затянул ремень, забыв о мерах безопасности. А в это время из печи произошел небольшой выброс шлака, который угодил прямо мне за пазуху! В результате ожоги, следы от которых остались у меня на всю жизнь

– По какой специальности вы работали на ММК?

– Я закончил наш МГМИ по специальности «инженер автоматизации процессов черной металлургии». А это значит, что я и технарь, и электрик, и автоматчик. По окончании вуза прошел большую школу по внедрению новой техники в различных, в основном металлургических, цехах: мартене, домне, конвертере. Это мне очень помогало, когда я с таким объемом знаний и в технологии производства, и в практической деятельности, и в работе с различной документацией приходил на предприятие и вел там проверку с точки зрения охраны труда.

Точно таким же образом пришли к нам и другие ребята. Например, Иван Однохоров, первый начальник нашего отдела, – железнодорожник. Александр Матюшенко вел энергетику, а Ромазан Карликанов и вовсе пришел к нам из ВЦСПС, уже имея за плечами опыт работы в области охраны труда.

– Какими полномочиями обладают инспекторы труда?

– Государственный инспектор имеет право прийти на предприятие в любое время дня и ночи для проведения проверки по вопросам охраны труда. Но, согласно закону ФЗ 294 «О защите прав предпринимателей», при плановой работе – только на основании соответствующего распоряжения Генеральной прокуратуры, с указанием реестра рассматриваемых вопросов, с предоставлением удостоверения и с информированием работодателя о предстоящем посещении.

– Что грозит предпринимателю, если выявляются нарушения?

– Допустим, у части работников не проведен повторный инструктаж по охране труда. Инспектор пофамильно вычисляет этих людей и выписывает предписание о необходимости отстранения их от работы. А это могут быть не только рабочие, но и специалисты, и даже руководители. Или, если на спецодежду нет сертификата соответствия, дается запрет на ее использование. Если есть нарушения в технологическом оборудовании, из-за чего могут пострадать люди, инспектор направляет в суд требование на приостановку его использования.

Возможны и административные наказания в виде штрафов. Сейчас они составляют пять тысяч рублей для частного лица и 50 тысяч рублей для юридического лица. Причем мы имеем право называть имена нарушителей в Интернете. А это имидж.

Но предприниматель все равно порой относится к штрафам наплевательски, поэтому государство решило увеличить санкции практически в 10 раз в зависимости от конкретных видов нарушений. Если этот проект будет запущен, отношение к административным наказаниям у многих изменится.

Также государственный инспектор имеет право прийти на предприятие в любое время дня и ночи для проведения внеплановой проверки и даже без предупреждения работодателя, но только при поступлении заявления от работника предприятия.

– А работника потом уволят...

– Чтобы этого не случилось, человеку дано право написать: «Прошу мою фамилию и должность не разглашать». При нарушении этой просьбы, согласно нашему регламенту, мы можем быть наказаны по соответствующим статьям Уголовного кодекса.

Некоторое время назад, когда в тресте «Теплофикация» произошла очередная смена руководства, к нам поступило заявление от его работников, которые просили защитить их права в части санитарной гигиены. Выяснилось, что новый руководитель, согласовав свои действия с исполнявшим в то время обязанности мэра Магнитогорска, решил реорганизовать структуру предприятия и перевезти всю его технику в одно место – на левый берег. При этом он начал разрушать систему, которая раньше обеспечивала своевременным ремонтом все районы города. Что же касается людей, то они практически должны были лишиться медицинского пункта, столовой и прекрасных душевых помещений, которые было решено отдать частной организации. Довольно большой коллектив хотели загнать в душевую, где на всех было две лейки. А вы сами наверняка знаете, в каких условиях, с точки зрения санитарии, ремонтируется вся автомобильная и самоходная техника. Опираясь на государственную политику в области охраны труда, я выдал соответствующее предписание. При отказе от его исполнения я мог передать все материалы в суд. К счастью, руководитель понял, что сегодня государство стоит на стороне работников, и коллектив данного подразделения треста остался на прежнем месте, а его санитарное обеспечение – на том же высоком уровне.

Другая цель внезапных проверок – не дать возможность работодателю скрыть информацию, например, о несчастном случае.

– Такие часто происходят?

– Раз на раз не приходится. Порой по югу Челябинской области к нам приходило до 40 извещений в течение всего двух недель. А порой всего 2-3 извещения за то же время. В основном они относятся к легко решаемым ситуациям, но не все.

Однажды приходит ко мне женщина и рассказывает: «Моего сына нашли мертвым в колодце на глубине семи метров возле одной из крупных фирм нашего города. Помогите, пожалуйста: он выполнял работу для своего предприятия, у него осталось двое маленьких детей, а мы не можем добиться никакой правды». Заявление кладется на стол, регистрируется, принимается решение приступить к расследованию «сокрытого несчастного случая». К расследованию привлекается работник фонда социального страхования, и мы начинаем искать «концы». Кто вытаскивал людей из колодца? Работники МЧС. Едем к ним, опрашиваем: «Как выглядели эти люди (а их было двое), во что были одеты, каким был химический состав газов в этом колодце?» и т.д.

– И как вам удалось разобраться?

– Мы связались со всеми организациями, которые имели отношение к этому колодцу, выяснили, кто заказывал проведение в нем работ. В результате вышли на предположительного виновника. Но работодатель сказал нам: «Мы не знаем таких людей». Пришлось проводить необходимые беседы в кулуарах, призывая людей к гражданскому долгу. По итогам наших расследований в прокуратуре было возбуждено уголовное дело, и в судебном порядке был установлен истинный виновник, после чего двое малолетних детей начали получать от фонда социального страхования компенсацию. И будут получать ее до 18 лет.

Надо сказать, что расследование несчастного случая срока давности не имеет. К нам может прийти человек и рассказать о сокрытом происшествии, после которого у него начались осложнения со здоровьем. И мы лезем в архивы, запрашиваем всевозможные дела, чтобы получить необходимую информацию.

– Как настоящие следователи?

– А это и есть настоящая следовательская работа. Только по охране труда. Недаром в народе бытует иное название нашего учреждения – трудовая прокуратура.

Но вышеприведенный случай можно назвать одним из самых сложных. Как правило, работодатели сами звонят нам и просят приехать, если у них произошло ЧП. И при необходимости мы выезжаем на место в любое время суток.

А в прошлом году Минздравсоцразвития РФ ввел регламент, согласно которому любое медицинское учреждение при поступлении в него человека, получившего травму на производстве, обязано в течение суток оповестить об этом государственную инспекцию труда. Теперь практически ни одна травма, зарегистрированная в лечебном учреждении, не останется незамеченной, и инспектор сможет вовремя отработать процедуру расследования данного несчастного случая.

– А курьезные случаи у вас бывают?

– Да. Зачастую они происходят из-за менталитета наших людей. Однажды на комбинате в одном из цехов работник решил при помощи вентилятора, закрытого решеткой, обломить палку. В результате другим концом палки повредил себе челюсть!

Еще более курьезный случай произошел с пастухом, который выполнял свою работу в состоянии опьянения, из-за чего задремал и упал с лошади посреди степи… на плиту шлакоблока.Черепно-мозговая травма!

– Но в данном случае работодатель-то точно не виноват.

– В том-то и дело, что виноват: допустил до работы человека в нетрезвом виде. А вот над следующим случаем даже мы хохотали, хоть и был он достаточно тяжелым. В одном из наших южных районов руководитель поручил трем старикам перегнать трактор. Один из них был без ноги, второй глухой, третий слепой. Один знал, куда ехать, другой, как управлять МТЗ-90, третий помогал двум первым. При движении к месту назначения они этот трактор уронили в кювет. Все трое травмировались. Это ж какой надо фантазией обладать, чтобы придумать такое поручение!

Иногда работодатель, и это уже не курьез, не следит за выполнением работ повышенной опасности. Я еще в мартене работал, когда на одной из печей шел ремонт. Произошло это где-то в 80-м году. При монтаже газоходов применялись двухъярусные леса, на которых работали женщины. Им снизу подавали кирпичи. И, как всегда, был аврал. В результате перегруза леса оборвались и пролетели вниз до нулевой отметки порядка восьми метров вместе с женщинами и кирпичами. К счастью, разрушения печи не произошло, но каменщицы получили травмы.

– Что нового происходит в законодательстве относительно охраны труда?

– Совсем недавно я читал лекцию, направленную на охрану труда преподавательского состава. Говорили мы и о новых правилах проведении медицинских осмотров, которые, согласно постановлению министерства здравоохранения, начали действовать с января 2012 года.

Теперь, согласно закону, медицинские осмотры будут проводиться не по профессиям, а по конкретным видам работ. Причем результаты этого медицинского осмотра работодатель обязан хранить 50 лет!

– Зачем же так долго?

– Чтобы отслеживать изменение здоровья в течение длительного времени. Работая в инспекции, я часто узнавал о смерти людей на рабочих местах. А судебно-медицинская экспертиза говорила: «Смерть наступила в результате общего заболевания». Скажем, от инфаркта или ишемии. Но в ходе расследования этих несчастных случаев мы порой устанавливали, что работодатель не давал данному человеку отпуск. И не только в этом году, но и в предыдущие. Или трудился этот работник не восемь часов, как предусмотрено трудовым договором, а 10-12 и более. В результате у него постоянно перегружался организм.

– Но на отдельных предприятиях люди работают по 12-16 часов, а в табели им записывают по восемь.

– В таком случае работодатель грубо нарушает регламент 212 статьи Трудового кодекса РФ. И не стоит думать, что это нарушение не раскроется. Так, недавняя проверка комбината вскрыла некоторые факты, которые оказались очень даже не в пользу предприятия.

– Какие правила вы хотели бы внести для улучшения охраны труда в России?

– Я бы очень хотел, чтобы каждый работодатель, получая разрешение на любой вид деятельности, в обязательном порядке проходил обучение по охране труда и трудовому законодательству. Связано это желание с тем, что многие индивидуальные предприниматели и руководители ООО эксплуатируют своих немногочисленных работников как последних рабов, потом выкидывают их, не платя, и набирают других людей. Принудительный труд у нас запрещен Конституцией РФ и ст.4 Трудового кодекса РФ, но, если разобраться, его у нас довольно много.

Правда, надо отдать должное большой части предпринимателей, которые сами приезжают в инспекцию с вопросом, как грамотно организовать структуру и действия предприятия с точки зрения трудового законодательства.

С другой стороны, сами работники тоже должны учиться защищать себя юридически грамотно. Прежде всего это относится к трудовому договору – документу об их взаимоотношениях с работодателем.