Геннадий Зданович, завкафедрой археологии исторического факультета ЧелГУ, замдиректора по научной работе заповедника Аркаим: «Мы живем без времени и пространства, в обстановке вопиющей исторической безграмотности»

Он частый гость в Магнитогорске, ведь Магнитогорск – ближайший к Аркаиму культурный центр. С другой стороны, интерес к Аркаиму характерен для многих магнитогорцев. В том числе интерес, связанный с историей металлургии, поскольку Аркаим является яркой страницей металлургии бронзового века, а Магнитка – это металлургия железа. Кто знает, возможно среди нас живут прямые наследники жителей одного из древнейших городов на Земле.

C чего начинались открытия древнейшей отечественной истории? Кто был их первопроходцем? Открытие Аркаима: случайность или закономерность? Как влияют подобные открытия на сознание людей? Чему могут научить своих детей «мимоходные» люди? Что такое «мандала» и как она спасает мир от катастрофы? Можно ли судить о духовности цивилизации по архитектуре? Зачем приезжал в Аркаим Дмитрий Медведев?

– Геннадий Борисович, вы ведь учились в УрГУ на историческом факультете. Как получилось, что вы стали археологом?

– Первое образование у меня средне-техническое. Однако тяга к гуманитарному знанию (она у меня, вероятно, от дедов) все же восторжествовала, и я оказался в Свердловске на историческом факультете. Специализация по археологии была для меня самой привлекательной: самостоятельность поисков, работа в экспедициях, активность студенческого археологического братства всей огромной страны! Конечно, большое значение имела и дружба со Светой Медвечук – моей будущей женой. Она тоже специализировалась по археологии. Однако на распределении и мне, и жене предложили работать в школе. Я отказался. Это было большим нарушением тогдашних норм и правил, поэтому диплома о завершении учебы мне на руки не дали. Тем не менее мы уехали в северный Казахстан, археология которого в то время была почти не известна.

– Вы так и не получили диплом?

– Получил. Правда, только через год. Но нисколько не жалел о своем «своеволии». Именно в Казахстане мы сделали основные открытия. Это было удивительное чувство –впервые узнавать места стоянок каменного века, уметь увидеть могильники или поселения эпохи бронзы, брать в руки вещи, которые человек последний раз держал в своих руках тысячи лет назад. ХХ век – это век великих археологических открытий. Он в чем-то созвучен эпохе великих географических открытий. И в том, и в другом случае это узнавание планеты Земля. Но археология – это познание Земли через человека, познание не только материальной культуры, но открытие этапов становления человеческого духа.

– Расскажите о ваших первых шагах в археологии.

– В 60–70-х годах северный Казахстан в значительной степени был «белым пятном» на археологической карте Евразии. Мы были одними из первых исследователей этого региона, и это вдохновляло нас. Мы были молоды, увлечены своим делом, и памятники самых разных эпох легко открывались нам, как будто это очень нужно было людям далеких эпох. Но самая главная причина наших археологических успехов в том, что мы нашли в городе Петропавловске удивительную человеческую среду. Нам поверили и в педагогическом институте, и в краеведческом музее. Рядом с нами оказались замечательные студенты и школьники. Кто-то из них до сих пор с нами. Это наши друзья и коллеги. Быть рядом столько лет и работать вместе очень сложно: неизбежны взаимные переоценки и огорчения. Но свет тех «петропавловских» лет до сих пор освещает меня и, надеюсь, наших первых учеников.

– По вашим открытиям было написано много научных работ?

– Да, наши первые открытия в казахстанском Приишимье легли в основу целого ряда диссертаций, в том числе докторских, и отражены в многотомной истории Казахстана. Среди них – диссертации по каменному веку, эпохе бронзы, эпохе железа и по средним векам. Сегодня участники наших экспедиций, дипломированные специалисты, работают и вузах, и в академических учреждениях Алма-Аты, Астаны, Челябинска, Петропавловска и других городов. Нам с супругой можно гордиться, что мы дали толчок в распространении археологических знаний. Этот толчок отразился не только в развитии науки, но и в создании целого ряда музейных экспозиций и заповедных археологических территорий. Я горжусь, что в историческом музее Москвы – главном музее России – есть целая витрина, в которой размещен бронзовый век Южного Урала, нашей Челябинской области, показанный через наши раскопки.

– Иногда говорят, что Здановичи являются создателями археологической школы. Как вы к этому относитесь?

– Мне такие заявления симпатичны. Хотя это, с формальной точки зрения, совсем не так. Когда говорят о школе в профессиональных вузовско-академических кругах, имеют в виду высшую школу, то есть подготовку диссертаций. Для себя я никогда не видел рациональности в участии в диссертационных советах. И если имел отношение к формированию многих тем диссертационных работ, то только в качестве научного консультанта и первичного вдохновителя. Это такая судьба.

– Судьба первопроходцев?

– Если не считать российских краеведов рубежа XIX–XX в.в., то наше поколение шло вторым эшелоном советских археологов. Мы действительно во многом были первопроходцами, и по ряду направлениям древнейшей отечественной истории получали первичный археологический материал. Его нужно было сделать достоянием и школьников, и студентов, и самого широкого круга людей. И я не имел ни возможности, ни потребности замыкаться в изолированных высотах науки. Вообще это была эпоха, когда наши учителя – мэтры археологической науки – буквально пестовали студенческое движение. Маститые ученые, кажется, не пропускали ни одной студенческой конференции. Я уже не говорю об общесоюзных студенческих археологических форумах. Труд наших учителей не был напрасным. Из студенческой среды 60-х – первой половины 70-х годов вышли такие лидеры археологической науки, как И.В.Васильев, В.И.Молодин, В.Ф.Зайберт и многие другие.

– Вернемся к Казахстану. Вы действительно нашли то, что стало подступом к открытию «Страны городов»?

– Наши первые серьезные находки в петропавловском Приишимье были связаны с эпохой бронзы. Вместе со Светланой мы провели раскопки поселения и могильника у села Петровка. Светлана исследовала поселок Боголюбово недалеко от Петропавловска. Позднее в научном плане это оформилось в обосновании «петровской культуры». Сделанные находки в конце концов привели нас на Южный Урал к Синташте и Аркаиму. С открытием «Страны городов» связано много имен. Первыми, кто увидел Аркаим как археологический памятник, были С.Г.Баталов и В.С.Мосин – сегодня известные уральские археологи.

– Многие магнитогорцы очень любят бывать в Аркаиме. И если бы не случайность…

– Аркаим не был открыт внезапно. Отдельные находки, связанные с культурой Синташты и Аркаима, относятся еще к 30-м годам прошлого века. Но они не вписывались в представления об исторической канве евразийских степей. Отдельные предметы, отдельные памятники… Это как в разрозненной мозаике или калейдоскопе: один поворот – и все цветные стеклышки выстраиваются в красивый гармоничный узор. Таким «поворотным» моментом в археологии средней бронзы и стал Аркаим.

– Влияют ли подобные открытия на сознание людей?

– Думаю, влияют. Одно дело, египетские пирамиды где-то там и другое дело – Аркаим рядом. Одно дело, в учебнике прочитать, что человек каменного веке жил, где живешь ты, и совсем другое дело – увидеть древние вещи и следы древней жизни своими глазами. Это очень конкретно, когда осознаешь, что ходишь по той земле, по которой ходили твои предки. Через соприкосновение со своим прошлым лучше ощущаешь свое место на земле. И к самой земле, на которой живешь, тоже относишься совсем иначе: более бережно, потому что хочешь, чтобы и после тебя что-то осталось, и твои внуки и правнуки могли вспомнить о тебе добрым словом. Вообще, влияние археологических знаний на человека чаще всего не прямое. Оно отражается в каждодневности бытия через расширение кругозора, через становление философского миропонимания жизни, через формирование более глубоких оценочных характеристик по отношению к обществу и, конкретно, к своим матерям, отцам и дедам, к своим детям и внукам… И, конечно, проявляется в толерантности к другим – иным культурам.

– Какая-то печаль звучит в ваших словах, когда вы об этом говорите…

– Меня угнетает беспомощность. Как и другие, экологически мыслящие люди, я хочу не только что-то сказать, но и что-то сделать для того, чтобы сократить количество «мимоходных» людей. Сегодня большинство людей приходят на Землю не как хозяева – наследники хозяев-предков. Они приходят ниоткуда, из абстрактного безвременья – без памяти, без праматери и праотца. Они просто мимоходом оказались в этом крае Вселенной и мимоходом оставили после себя груды мусора и разрушений. И детей научить созиданию они не могут: это люди эпохи потребления.

– Аркаимцы не были мимоходными людьми?

– Аркаимцы тщательно обустраивали свою землю. Археологические остатки ярко свидетельствуют об этом. Главное – это космизм их мышления. Они помещали свой возделанный край с пастбищами и водами, с полями земледелия и корнями растений в мир Космоса. Здесь рождается идея Мандалы как модели Вселенной. Овалы и свастики, круги и квадраты – геометрические символы «Страны городов» – встраиваются в систему мироздания. В эту же систему люди помещают и себя. Аркаимцы принадлежали Вселенной, которую создали сами. Еще раз повторяю: у них все в единстве – люди, Космос, окружающая природа. Поэтому когда я говорю, что религия аркаимцев – это религия будущего, я имею в виду современное осознание этого единства.

– Оно у нас есть?

– Его нам нужно вернуть. Для того, чтобы спасти мир от экологических и социальных катастроф, необходимо изменить сознание человека, вернуть ему ощущение единства мира и осознание ответственности перед этим единством. Мы летим в пропасть самоуничтожения и уничтожения окружающего нас мира природы. И никакие деньги, направленные на стабилизацию экологических условий, человечеству уже не помогут. Межправительственные соглашения по этим вопросам носят точечный характер. Это как мертвому припарка. Единственный реальный резерв, который может остановить Земную Вселенную от экологической гибели, – это полная перестройка человеческого мышления. Новое экологическое сознание можно сформировать быстро: человек гибок. Но мы, увы, пока не в ладу со своим разумом.

– Вы говорите о единстве Вселенной для древнего человека. Как это понимать?

– Древний человек не разделял Небо и Землю, воды земные и воды небесные. Такое мышление мы сегодня называем мифологическим. На смену ему пришло научное мышление. Оно основано на поиске причинно-следственных связей. Наука расчленила окружающий нас мир на многие-многие элементы знаний – геологию, ботанику, астрономию… Это был необходимый этап познания. Но настает пора эти детали объединять. Как в восточной медицине: она исходит из того, что лечить надо не отдельно почки, сердце и прочие органы, организм человека целиком, в единстве его взаимосвязей. Поэтому сегодня сделать новое открытие можно только на стыке наук.

– Аркаимцы уже имели свою письменность?

– На аркаимских предметах – керамике и кости – часто встречаются знаки, которые можно трактовать как пиктограммы – зачатки письменности. Но в древнем мире люди передавали информацию не только с помощью знаков, но, прежде всего, через обряды и ритуалы, с помощью которых фиксировались основополагающие устные «тексты». По археологическим данным получается, что аркаимцы предпочитали передавать информацию через ритуальную практику. Сегодня в истории известны устные культуры (культуры, не практикующие письменность), которые достигли уровня высоких цивилизаций.

– Расскажите подробнее о Мандале. Что это за понятие?

– Слово «мандала» – в переводе «круг», «диск» – отмечено уже в Ригведе. На самом деле, когда говорят о Мандале, имеют в виду сложную структуру геометрических знаков, например внешний круг с вписанными в него квадратом или спиралью. В Мандалу обычно вкладывают образ Вселенной. Мандала – это упорядочение мира в сознании человека. Сознание устроено так, что человек не может жить, не имея в голове картины мира. Но кроме этого ему необходимо также понятийное ограничение, дающее представление о пространстве. Вы едете в Аркаим, у вас перед глазами карта, и вы знаете, в каком месте вы находитесь. А древний человек может знать только ту территорию, на которой он живет. Но ее же надо куда-то поместить! Ему необходимо ее ограничить, упорядочить. Человек не может жить в хаосе! Любое нарушение порядка, даже в доме, катастрофично.

– Например, положил ручку куда-то и ходишь ищешь ее по всему дому?

– И это только одна ручка. А если это относится ко всем окружающим вас предметам? Для того чтобы привести свое пространство в порядок, человек изобретает знаки и символы, за которыми стоят определенные смыслы. Они дисциплинируют мозг и сознание, упорядочивают мир. И вот рождаются круг, квадрат, овал, свастика и одно из высших достижений человеческого сознания – Мандала. Аркаим (сам Аркаим) – это и есть мандала – модель Вселенной, как ее понимали аркаимские жители.

– Получается, что аркаимский человек помещал свой дом в Космос! Можно ли судить по архитектуре Аркаима о духовном мире древнего человека?

– Уже то обстоятельство, что человек и сообщество близких ему людей помещали себя в объем Вселенной, говорит о напряженной духовной жизни человека того времени. В архитектурном образе Аркаима отражены и колесо, и спираль, и свастика. Он моделирует бесконечность и цикличность времени, где каждая единица времени определяется предыдущей и определяет последующую. Астрономы убедительно говорят, что в планиграфии Аркаима отражены серьезные астрономические знания. Вся археология Аркаима наполнена мифологическим содержанием. Это прекрасный и, возможно, уникальный объект для изучения духовного, интеллектуального мира человека бронзового века.

– Я знаю, что на Аркаим приезжал Дмитрий Медведев. О чем вы с ним говорили?

– Это было в апреле 2005 года. Дмитрий Медведев тогда возглавлял администрацию президента РФ. Мы говорили об исторической судьбе северной Евразии, о ее древностях, затрагивали проблему национальной идеи России. Хорошо помню его слова о том, что тысячелетней истории православия для осознания единства страны недостаточно. Россия многонациональная и многоконфессиональная страна, и ее народы на протяжении многих веков живут на общем географическом пространстве. Вероятно, это природное пространство и человеческие этнокультуры несут в себе некоторые ценностные ориентиры, которые создавали и создают условия для вековых традиций совместного созидательного бытия. Каковы эти ценностные ориентиры? На этот вопрос должна ответить наука. И археологии здесь принадлежит ключевая роль: она способна заглянуть в глубинные пласты нашего совместного прошлого… Такова суть разговора. Я был приятно поражен историчностью мышления современного политика.

– А сами вы что думаете о современных ценностных ориентирах?

– Сегодня мы всячески демонстрируем свою близость с Европой, в чем-то заискиваем перед ней и перенимаем далеко не лучшие ее качества. Заискивать и тем более сочинять истоки нашей близости не надо. Они лежат на поверхности. Аркаим и огромный археологический пласт российских древностей связаны своим происхождением с ранней историей индоевропейцев. Сегодня многие специалисты – языковеды и археологи – помещают прародину индоевропейцев в степях Причерноморья, Поволжья, Урала. Здесь археологи выделяют древнеямную культурно-историческую общность (на западе говорят – «курганную культуру»). Людям ямной культуры принадлежит заслуга широкого распространения праиндоевропейского языка. Они знали колесные повозки, разводили лошадей и владели тайнами металлургии меди. Именно эти люди (насколько можно судить по археологическим данным) впервые связали в единый узел человеческие культуры Запада и Востока. Этот ранний индоевропейский (индоиранский) мир впитал в себя угорские, а потом и тюркские культуры, создав уникальное евразийское единство. Сотни и сотни лет люди, говорившие на индоевропейских и тюркских языках, живут вместе на общероссийском пространстве. Прислушайтесь к словам этих языков, присмотритесь к их древним богам или сегодняшним Корану и Библии. Сколько между ними общего! А если и есть что-то раздельное, то это только то, что нас способно объединить. Объединить взаимным интересом к нашим замечательным культурам и традициям.

– Научные открытия, сделанные в «Стране городов», подтверждены мировой наукой?

– Я не «кулик в своем болоте». Праиндоевропейская история наших степей и лесостепей хорошо известна науке. То, что я говорю, в мировой науке общепринято или почти общепринято. Об этом уже никто не спорит. Но скажите мне, многие ли жители Южного Урала знают, что они живут на территории одной из ярких индоевропейских прародин, что именно здесь формировались многие элементы современной европейской и общемировой культуры!? Как мало об этом говорят и пишут в общественной среде! В России существует колоссальный разрыв между научным знанием и уровнем его проникновения в широкие массы. Знания не доходят до людей. И дело не в том, что кто-то специально мешает распространению исторических знаний. Они сегодня мало востребованы. Трагизм российской истории ХХ столетия, сломы и разломы человеческих жизней и идеологий посеяли недоверие к подлинным ценностям исторического самосознания.

– Может быть, это кому-то выгодно?

– Это вполне возможно. Уже двадцать лет – почти на протяжении целого поколения – нас активно убеждают: россиянин не должен иметь своей особой истории. Он всегда находился на темной далекой периферии цивилизационного процесса. Я даже не знаю, есть ли другая страна в мире, живущая с таким разрывом между прошлым и настоящим? Будущее подобного сообщества может только настораживать.

– Что нужно сделать, чтобы знания о родной земле стали общественным достоянием?

– Все начинается с удивления. Необходимо поддержать людей, которые восстанавливают и воспевают историю и замечательную природу Южного Урала. У нас есть вдохновенные воспитатели и учителя, которые несут открытие Родины в садики, школы, студенческие аудитории. Это касается не только общего контекста научно-популярных знаний. История Родины вдохновляется историей людей, дедушек и бабушек. Если нет связи со своей семьей, то нет связи и со своим народом. Если нет связи со своим народом, то вообще ничего нет.

– На диске об Аркаиме я слышала такую фразу: «Утрата человеком памяти ведет к его деградации. История – это память человечества».

– Это слова Отца Иоанна (Экономцева) – ректора Московского Православного университета. Он до недавнего времени заведовал Отделом православного просвещения и катехизации Московской патриархии. Он дважды посещал Аркаим, я неоднократно бывал у него в Москве, в Великопетровском монастыре. У нас неожиданно проявились общие интересы. Отец Иоанн – специалист по Византии, кандидат исторических наук, но он еще и прекрасный знаток греческой археологии. А как известно, между Аркаимом и Микенами – серьезная историческая перекличка…

– Открытия «Страны городов» завершены?

– Они только начались! Я доволен жизнью, доволен тем, что нам с супругой и с нашими учениками и коллегами посчастливилось участвовать в изучении древнего мира Евразийских степей. Но наше поколение только прикоснулось к степных древностям: время самых значимых археологических открытий еще впереди, и я завидую студентам, которые пошли или еще пойдут по нашим стопам.