Роза Андреева, начальник диспетчерской службы: «Трест «Теплофикация» рос и развивался вместе с городом. И впереди всегда шло тепло»

Жизнь любого уральского города, пусть даже расположенного на самом юге Челябинской области, зависит от тепла. Без него он замерзнет и перестанет существовать. Роза Михайловна Андреева знает это как никто другой. Практически в течение полувека под контролем этой женщины находилось тепло наших домов. Слесарь тепловых сетей, мастер сантехники, старший мастер сантехники, мастером абонентских вводов (слесари-контролеры, которые обслуживают потребителей тепла), ведущий инженер по режиму тепловых сетей и начальник диспетчерской службы – все это она – ровесница магнитогорского треста «Теплофикация», который был создан в 1936 году.

Какую роль играет в развитии города тепло? Из чего вырос трест «Теплофикации»? Кто и как обслуживал котельные Магнитогорска в начале 50-х годов прошлого столетия? Как проконтролировать поступление в дом тепла? Сколько воды город расходует на свое отопление? Возможно ли установить в каждой отдельной квартире теплосчетчик? Зачем каждый год в мае трест «Теплофикация» отключает в домах горячую воду? Почему на мощность отопления не влияет потепление на улице?

Об этом – в нашем интервью.

– Роза Михайловна, как вы попали в Магнитогорск?

– После окончания Челябинского энергетического техникума по специальности техник-теплотехник я по распределению попала в Магнитогорск. Первое впечатление он произвел на меня не очень хорошее: в Челябинске нет окраин, а здесь выйдешь за последний дом, и начинается степь. Для меня это было очень непривычно.

– А где был этот «последний дом», когда вы сюда приехали?

– Когда я приехала в Магнитогорск, он заканчивался улицей Ленинградской. Строился 63-й квартал, который находится на пересечении улиц Ленинградская и Карла Маркса. 60-го, 61-го и 62-го – этого треугольника между Ленинградской и Октябрьской – еще совсем не было. Велось строительство медсанчасти на Набережной и примыкающего к нему 59-го квартала. Все остальное построено уже при мне. 7 апреля 1958 года я пришла в Трест. Тогда он, правда, не был еще Трестом, а являлся обычным цехом теплофикации металлургического комбината. И он стал моей судьбой.

– Где в то время находился цех теплофикации?

– На Фрунзе, 26. Это было небольшое предприятие, но оно уже обеспечивало теплом и правобережную, и левобережную часть города. Раньше каждое предприятие имело свой жилой фонд: калибровочный завод — свой, метизный — свой, у горисполкома — свой и т.д. И эти предприятия сами его обслуживали. А так как мы входили в систему комбината, то и обслуживали мы в основном жилфонд комбината. Хотя контроль за потребителями от наших тепловых сетей мы уже осуществляли.

– Чем отличалось обслуживание от контроля?

– В цехе теплофикации в то время были слесари-сантехники, которые сейчас относятся к ЖКО и обслуживают внутридомовую систему отопления, бойлерную внутри квартала (она дает горячую воду для потребителей) и саму тепловую систему отопления – межквартальные тепловые сети, берущие начало у источников и внутриквартальную, подводящую тепло непосредственно к домам. Все это было в ведении цеха теплофикации. Кроме того – котельные.

– Их было много?

– Правый берег начал строиться перед самой войной – в 1941 году. И пока не построили Центральный мост через Урал, здесь практически вообще жилья не было. Дом №36 по улице Уральской был первым капитальным домом, построенным на правом берегу. Рядом с ним находились ЦЭСовские дома, в которых жили люди, обслуживающие электростанцию. В этих домах располагались мелкие котельные, одна из которых называлась центральной. Она могла обслуживать только баню по улице Строителей, несколько домов и прачечную, которая находилась внизу улицы Шишко. Из-за малой мощности этих котельных город не мог развиваться дальше.

– Что изменило ситуацию?

– Когда был построен мост, начали прокладывать трубопровод от ЦЭС на правый берег. В 1949 году город получил централизованное теплоснабжение, после чего началось активное строительство на правом берегу. Все мелкие котельные были ликвидированы. За исключением той, что располагалась на улице Индустриальная и обслуживала «самстроевские» дома и интернат (сейчас педучилище – Прим. авт.).

– Вы застали ее?

– И даже проработала на ней бригадиром один отопительный сезон.

– Что входило в ваши обязанности?

– Я работала с бригадой слесарей, которые осуществляли ремонт сетей. Каждая пара-тройка слесарей обслуживала определенную магистраль. Допустим, магистраль по проспекту Металлургов. Они следили за состоянием колодцев, не подтекают ли где сальники на арматуре, нет ли где повреждений. С тех пор обязанности слесарей практически никак не изменились. Изменилось только оборудование, которое стало гораздо сложнее. А в то время не было даже схем самих магистралей, никакой технической документации. Я ходила и зарисовывала колодцы, арматуру, схемы бойлерных установок.

– Как обслуживались в то время котельные?

– Вручную. Труд был адским. Кочегарами на котельной были мужчины, а подвозчиками топлива – женщины. Все возили на вагонетках, некоторые из вагонеток имели еще ручное управление. Сначала женщины привозили в котельную уголь и сгружали его во дворе, а увозили золу после чистки котлов.

– 58-й год и – вагонетки?

– Я застала последние. А в мелкие котельные, которые обслуживали бараки 1-го и 5-го участков на левом берегу, уголь развозили на лошадках: на территории центральной котельной (напротив кранового завода) располагался конный парк. Постепенно бараки ликвидировали, а вместе с ними были убраны и котельные. А 15-ю котельную, где начинала работать я, ликвидировали только в 65-м году. На мой взгляд, мы должны быть бесконечно благодарны тем людям, которые выполняли всю эту работу. Они отличались очень высокой ответственностью.

– Среди руководителей цеха много было женщин?

– Нет, в основном это были мужчины – участники войны. Начальник участка, Василий Лукич Захарченко начинал работать в цехе еще до войны. Потом прошел все четыре фронтовых года. И мой непосредственный начальник Петр Андреевич Порядин – тоже воевал все четыре года. Единственной их проблемой было образование. Они окончили «школу мастеров», трудовой и производственной практики у них было очень много, а вот теоретических знаний не хватало. Сначала это всех устраивало, но техника развивалась, вместе с ней развивался цех, и ему потребовались специалисты. Мы, три выпускницы челябинского техникума, были первыми женщинами, влившимися в коллектив руководителей нашего предприятия. Сейчас в нашем тресте практически все имеют высшее образование. МГТУ готовит для нас кадры на кафедре «теплоснабжение». И первые выпускники этого факультета проходили у нас практику.

– Когда вы перешли на другую должность?

– В город от комбината пришло тепло, и Магнитогорск начал развиваться. Сейчас в тресте очень много служб, в каждой из которых есть свой начальник. А раньше – и электрики, и слесари, и сантехники, и эксплуатационники – все подчинялись одному человеку. И где-то в 62-м году было решено отделить «сантехнику» от «тепловых сетей», поскольку «сантехника» – внутридомовая система, а слесари «тепловых сетей» в основном обслуживают подземные коммуникации. Сначала у нас было два участка, относящихся к службе сантехники. Решили организовывать третий. И мне предложили возглавить этот участок. Так в 1962 году я стала мастером сантехники. Хотя я ведь теплотехник, и очень переживала по поводу новой должности.

– Сантехника и теплотехника чем-то отличаются?

– Конечно, ведь в доме кроме отопления есть еще несколько систем: горячее водоснабжение, холодное водоснабжения и канализация.

– Чем вы занимались?

– В основном приемкой жилья с подключением новых домов к тепловым сетям. А в 65-м руководством комбината было принято новое решение: передать сантехнику в ведение ЖКО вместе с мастерами. А вот должности старшего мастера ни в одном из трех ЖКО комбината предусмотрено не было. И я вновь перешла в подчинение Петра Андреевича.

– И кем стали?

– Мастером тепловых сетей. С тех пор в течение 40 лет я занималась режимами, и, начиная с 1965 года, практически все здания правобережной части города подключались к тепловым сетям в моем присутствии.

– Что такое «режимы»?

– Это контроль за работой всех сетей. Каждое здание имеет определенную тепловую нагрузку. Под нагрузку и напор при вводе из тепловой сети в здание рассчитывается диаметр сопла в данном элеваторном узле. Если произойдет какое-либо несоответствие, могут возникнуть недогревы или перегревы. Чтобы этого не происходило, нужна была служба, контролирующая работу этих элеваторных узлов. Нашей задачей стало следить за тем, чтобы перепады давления в прямой и обратной сети соответствовали расчетным, и за переключением при аварийных ситуациях, когда очень важна быстрая реакция. Трест не имеет своей химводоочистки, а подпиточное устройство комбината рассчитано и на город, и на сети комбината, поэтому город в подпитке имеет определенные ограничения.

– Что такое подпитка?

– Это дополнительный расход воды при ее утечке из сетей.

– Что будет, если утечка не будет вовремя восполнена?

– В системе упадет давление. Это самое страшное, что может произойти при высоких температурах теплоносителя, так как вода будет превращаться в пар и начнутся гидравлические удары! Такую ситуацию наш Трест испытал в 70-м или в 71-м году. Тогда на трубопроводе комбината, который идет в сторону правого берега, надорвало «спускник», и подпиточное устройство не могло справиться с тем, чтобы поддерживать давление. В сетях началось парообразование, и буквально за один миг произошло около 30 порывов. Мы тогда ликвидировали эти повреждения в течение трех суток! А на улице стоял мороз ниже 20^°С! После той аварии нас обязали проводить ежегодные испытания тепловых сетей с тем, чтобы заранее найти те неплотности, которые могут дать о себе знать в аварийной ситуации.

– Как можно контролировать тепло? Для меня это все равно, что контролировать поступление в здание воздуха.

– Берется тепловая нагрузка по отоплению, по горячему водоснабжению всех подключенных потребителей и делится на каждого потребителя. Нагрузку на бойлерную считаем не мы, а проектная организация.

– А от погоды она зависит?

– Максимальная нагрузка рассчитывается на максимально низкую температуру отопительного сезона. Максимальной для нашего региона нагрузкой считается та, которая приходится на температуру –34^°С. Ее мы и заказываем на источник.

– Что является источником теплоснабжения?

– Когда я пришла в цех, источником тепла была только ЦЭС. Она выдает нам определенное количество тепла и расход сетевой воды, который зависит от температуры воды. У нас был график: 130^°С (при t –34^°C) – прямой теплоноситель и 70^°С – обратный теплоноситель, который уже отдал свое тепло. Нагрузка делится на температурный перепад – 60^°С, и так определяется расход сетевой воды. От ЦЭС мы получали в конце 50-х не больше тысячи тонн воды в час на правобережную часть Магнитогорска. А в 2005 году, когда я ушла на пенсию, мы получали расход в 17 тысяч тонн воды в час! И эту воду мы, участок контроля потребления, должны распределить между всеми потребителями – между каждым домом и каждой бойлерной, чтобы у каждого была расчетная температура. У нас в городе эта температура равна +20^°С. В 1962-м мы подключились к ТЭЦ и в 1976 году построили «Пиковую котельную». Сначала в ней было два котла, потом добавили еще два, а у первых двух увеличили мощность. Трест «Теплофикация» рос и развивался вместе с городом! И впереди всегда шло тепло.

– Да, конечно, ведь город и тепло – это неразделимо!

– Сначала, когда мы получали тепло от ЦЭС, у нас было только две насосные станции. Сегодня и та, и другая прошли реконструкцию. Первая тепловая насосная сейчас находится в прекрасном здании на улице Шишко, а вторая – на улице Горького тоже в двухэтажном здании. Всего их сейчас 14: по семь на левом и на правом берегах. Я руководила этой службой контроля до 1991 года. А потом, в связи с увеличением тепловой нагрузки и расширением тепловых сетей, была создана группа режимов, которая обслуживала и правый, и левый берега. Я стала ее руководителем.

– В 1993 году цех теплофикации отделили от комбината, и вы стали самостоятельным предприятием. Как это сказалось на вашей работе?

– Сначала проблемы у нас были такие же, как у всех. Но потом все нормализовалось, и начался один, на мой взгляд, из самых плодотворных периодов в жизни треста. Возможно, на моем восприятии происходящего уже сказывался мой опыт: трудные задачи мне казались самыми интересными. Конечно, снабжение стало несколько хуже, но мы выполняли все свои задачи. За неполные десять лет до начала нового века мы реконструировали большое количество насосных станций на левом берегу. Реконструировали котельные в поселке Новотуково, на Полях орошения и в поселке Приуральском, привели их в порядок. Везде, где можно ликвидировать мелкую котельную, мы переключаем ее на свои сети.

– Но на Западе распространена иная система: там каждый кондоминиум имеет свою котельную, и у них можно убавить температуру обогрева квартиры.

– У них в основном все дома подключаются по независимому контуру.

– Что это такое?

– Независимый контур – тот, который циркулирует по системам отопления самого здания и не зависит от колебаний в тепловых сетях. А в наших квартирах невозможно поставить теплосчетчики, так как у нас все подчиняется единой системе. И изменить это сейчас невозможно.

– А в новых домах?

– Если только систему отопления спроектировать иначе. С годами такой проект оправдает себя, и это выгодно потребителю. На моей практике с такой системой теплоснабжения я встречалась только в наших поселках, где теплосчетчики можно установить прямо в домах.

– Вопрос, который волнует, наверное, каждого: почему мощность отопления не снижается во время потепления на улице?

– Потому что от наших сетей нагревается и горячая вода. И если мы снизим температуру отопления, то вода уже не нагреется. Но слесарь на элеваторном узле дома может это сделать. Однако возникает другая ситуация: начинают жаловаться жители первых этажей: им становится холодно из-за пониженной циркуляции.

– Разве не сложно обслуживать такой огромный город, каким становится Магнитогорск, всего одним предприятием?

– На мой взгляд, система теплоснабжения должна быть единой во всем городе. Мы можем разделить ТЭЦ, ЦЭС и пиковую котельную. Но сейчас, если случится аварийная ситуация на магистрали, работающей от ТЭЦ, мы можем переключить ее на ЦЭС или пиковую котельную. И наоборот. А если это все будет принадлежать отдельным руководителям, могут возникнуть очень серьезные проблемы: пока они между собой договорятся!

– Для меня диспетчер – это человек, который знает обо всем, что происходит в тресте.

– Это действительно так. Меня иногда спрашивают, работаю ли я. И я отвечаю утвердительно. «А где?» – задают мне вопрос. «По ночам занимаюсь переключениями на тепловых сетях!» Я до сих пор помню все номера колодцев и задвижек! В 1999 году у нас в Тресте была создана служба автоматизации электропривода, куда пришли прекрасные ребята. В диспетчерскую со всех 11 отводов, по которым мы получаем тепло от комбината (самый дальний находится на «Березках») каждую минуту поступает информация. В том числе и от насосных, работающих без обслуживающего персонала. Вся информация о тресте стала аккумулироваться в диспетчерской. И хотя аварию не всегда можно предотвратить, мы теперь имеем возможность очень быстро реагировать на все происходящее в наших магистралях.

– Какая авария вам запомнилась больше всего?

– Самая серьезная авария произошла в 80-х годах. За цирком, где идет магистраль от ТЭЦ диаметром 700 мм. Случилось это 23 февраля. Все отдыхают. Владимира Львовича в городе нет. Мы отключили магистраль, но давление не падает: задвижка не закрывается, и мы не можем дренировать магистраль, чтобы ликвидировать повреждение! Что бы мы ни делали – все было бесполезно. И принимается решение отключить четыре насосные и насосные на самой ТЭЦ! Другого выхода мы не видели. После этого повреждение было достаточно быстро ликвидировано: никто из потребителей тепла даже не заметил, что его перестали подавать. Заметили только отсутствие горячей воды: праздник же!