Национализация будет не массовой, а точечной — пообещал Минфин, а олигархи из 90-х напряглись еще больше

Минфин обещает, что в России не будет «масштабного» пересмотра итогов приватизации. Государство не хочет забирать себе «случайные» активы. А если они даже и оказались, то их как можно быстрее продают. В государственной собственности могут оставаться лишь стратегические предприятия в оборонном секторе. По крайней мере, так охарактеризовал ситуацию замминистра финансов Алексей Моисеев в интервью «Коммерсанту».

Причин принудительного изъятия активов две. Первая — это вывод иностранными владельцами доходов от бизнеса в России с целью поддержки ВСУ. Вторая — коррупционные основания в деятельности предприятий.

Моисеев считает, что неэффективный частный собственник рано или поздно потеряет свои активы и без планов властей по деприватизации. Подробности — в материале MSK1.RU.

— Владимир Путин еще в апреле заявлял, что речь о пересмотре итогов приватизации 90-х не идет, — говорит MSK1.RU финансовый советник, основатель Rodin.Capital Алексей Родин. — Путин назвал оправданным изъятие бизнеса в пользу государства в случае прямого ущерба безопасности и интересам страны. При этом президент счел недопустимыми «формальные поводы и зацепки» в виде «незаконной приватизации в 90-е».

— С начала 2022 года по разным основаниям были обращены в собственность государства более 200 крупных предприятий. Почему нельзя называть это массовой деприватизацией?

— Деприватизированные компании действительно были присвоены незаконно. Так, например, по данным ‎Генпрокуратуры, ‏«Макфа» имеет коррупционное происхождение, ‎поскольку ‎ее ‎бенефициары ‎— Михаил‏ ‎Юревич ‎и ‎Вадим ‎Белоусов‏ ‎— занимались‏ ‎бизнесом, ‏ ‎работая ‎в ‎органах‏ ‎госвласти. (Об этом постоянно рассказывает портал 74.RU. — Прим. ред.).

Против массовой деприватизации говорит тот факт, что каждое дело по изъятию активов в пользу государства рассматривается отдельно, и не всегда суд встает на сторону государства.

— Разве были такие примеры?

— Конечно. Собственникам Ивановского завода тяжелого станкостроения удалось отменить решение суда первой инстанции о деприватизации завода. Или другой пример. В конце июня гражданская ‎коллегия‏ ‎Верховного ‎суда‏ ‎отправила‏ ‎на‏ ‎новое ‎рассмотрение ‎дело ‎об‏ ‎обращении ‎в‏ ‎доход ‎государства‏ ‎завода‏ ‎«Исеть», ‏принадлежащего ‎уральскому ‎предпринимателю‏ ‎Малику ‎Гайсину.‏ ‎То есть даже та деприватизация, которая проходит сейчас, проходит очень сложно.

— Массовая и системная деприватизация или национализация, действительно, не нужна. Частный бизнес во многих сферах экономики работает более эффективно, чем государство. И речь не только о сфере услуг, местной и легкой промышленности. Даже в отраслях тяжелой промышленности и машиностроения многие частные бизнесы создали эффективные системы управления и работают лучше и быстрее без бюрократической волокиты, присущей госсектору, — рассуждает профессор Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Сергей Толкачев.

— С одной стороны, мы видим выявление и обращение в государственную собственность старых советских предприятий и образованных на их основе правопреемников, имущественных комплексов и земельных участков с использованием механизма обнаружения «неправильной приватизации». Однако приватизированные предприятия представляют собой только часть имущества, поэтому неправильно говорить о деприватизации — речь идет именно о национализации, — считает доктор права ВШЭ адвокат Вячеслав Плахотнюк.

— Вы имеете в виду, видимо, коррупционные активы чиновников — дома, машины, — которые государство также обращает в свою собственность?

— Именно. Речь про национализацию имущества, происхождение которого действующие или бывшие чиновники и государственные деятели, их родные и близкие не могут разумно объяснить. Но при этом не доказано, что оно было получено в результате преступления. Это работа ведется, на мой взгляд, выборочно. С одной стороны, бывает трудно отграничить законное получение дохода на ранее нажитое имущество от незаконного предпринимательства и покровительства бизнесу родственников и иных близких людей, а с другой — в стране немало богатых чиновников и под «раздачу» попадают самые невезучие.

— Если возвращать все приватизированные активы назад в государственную собственность, это создаст хаос и неопределенность, особенно для бизнеса, который уже давно привык работать в рыночных условиях, — говорит коммерческий директор ГК «Семья» (грузоперевозки) Павел Филимонов.

— Собственно, замминистра Моисеев просто повторил то, о чем раньше говорили и президент, и генеральный прокурор — пересмотра итогов приватизации не будет.

— Такой пересмотр — это огромные затраты для государства. Любая деприватизация требует выкупа активов или национализации, что прямо связано с бюджетными расходами. Представьте, сколько потребуется ресурсов, чтобы пересмотреть все приватизированные активы.

Во-вторых, многие активы уже давно перешли из рук в руки, и сейчас их владельцы развивают бизнесы, создают рабочие места, платят налоги. Массовая деприватизация фактически означает шаг назад, возвращение к плановой экономике. А оно нам надо? Сомнительно.

Как коммерческий директор, я понимаю: бизнес нуждается в стабильности и прозрачности. Если государство начнет массово отзывать активы, это только дестабилизирует рынок. Кто захочет инвестировать в страну, где правила игры меняются по щелчку пальцев? Именно поэтому деприватизация остается скорее теоретической угрозой, чем реальной перспективой.

— Тем не менее сотни предприятий уже национализированы. Причем даже из самых экзотичных отраслей, например краболовной (8 предприятий на Дальнем Востоке).

— Но массовая деприватизация не нужна. Конечно, если имущество было приватизировано с нарушениями, тут вопросов нет: его возвращают в казну, это справедливо. Но системно отзывать активы просто потому, что государство решило «всё вернуть обратно», кажется неразумным шагом. Частный сектор в России уже играет ключевую роль в экономике, и его дальнейшая интеграция важна для роста ВВП, повышения занятости и улучшения инвестиционного климата.