Марина Ведерникова-Портнер, супервайзер на тренинге «Поддержка покупателей», Индианаполис (США): «Если каждая маленькая ячейка общества будет развиваться, то и все общество станет успешным»

Марина Ведерникова переехала из Магнитогорска в Соединенные Штаты почти четыре года назад, чтобы продолжить обучение в университете Mount St Mary's и стать магистром бизнес-администации MBA. В родном городе она бывает в качестве гостьи, и сегодня мы попросили ее поделиться своими мыслями о такой далекой и пока еще мало освоенной нами стране, а также об очень близкой, родной, но все же не очень понятной нам России.

Достойно ли международного признания наше российское образование? В чем заключается основное отличие наших культур? Как стать счастливым в родной стране? Об этом мы беседовали с Мариной Ведерниковой-Портнер.

– Марина Валентиновна, как получилось, что вы стали студенткой американского вуза?

– После школы я поступила в Южно-Уральский государственный университет, там изучала рекламу в торговле, мечтала стать специалистом по рекламе. А когда училась на пятом курсе, к нам приехала группа американских студентов и преподавателей из небольшого католического университета, который находится в штате Мэриленд, совсем недалеко от Вашингтона. За время их пребывания в России мы успели сдружиться, и они пригласили меня продолжить образование у них бесплатно и даже с предоставлением жилья. Условия были очень хорошими, поэтому я согласилась поехать, тем более что магистратура стала логичным продолжением моего университетского образования.

– Трудно было привыкнуть к новой культуре?

– Самым сложным поначалу был язык, а не культура как таковая. Тем более во время обучения мне приходилось очень много читать, чтобы подготовиться к занятиям, и выполнять большое количество письменных работ. На это уходило все мое время. Но через два-три месяца я уже освоилась, первую сессию сдала на одни пятерки.

А вот большой разницы между культурами я не почувствовала. Люди здесь все очень восприимчивые и доброжелательные, если нужна какая-то помощь, тебя выслушают и помогут. Отличие состоит, наверное, лишь в том, что здесь я не увидела нездоровой конкуренции, какую я наблюдала в России в последние годы.

Еще мне пришлось научиться с уважением выслушивать любое мнение, высказать которое здесь имеет право каждый. Поначалу трудно было воспринимать чужую точку зрения без негатива, когда я была категорически с ней не согласна. Но даже если у меня и в мыслях не было критиковать кого-то, мои собеседники были очень чувствительны к отрицательным оценкам, и мне, чтобы честно высказывать свою точку зрения, пришлось освоить навыки дипломатии.

– Отличается ли русское обучение от американского?

– Да, конечно. Правда, говорить я могу не о магистратуре в целом, а лишь о принципах самого обучения. Так, например, в американских университетах не принято утомлять студентов долгими лекциями, мы изучали новый материал по книгам самостоятельно и приходили уже подготовленные. Преподавание в основном нацелено на практические занятия. Очевидно, именно поэтому здесь в аудиториях никогда не собирается поток в 100 или даже 200 человек, как у нас. При этом необходимым условием обучения является диалог, насыщенный вопросами и ответами с конкретными примерами. Поэтому в наших классах обыкновенно присутствовало 20-30 студентов. Задавали много работы на дом с тем, чтобы мы сами прилагали усилия по изучению определенной темы.

– На ваш взгляд, образование в российском университете можно назвать соответствующим международным стандартам?

– Да, вполне. У меня не было никаких проблем со знанием материала, который потребовался для дальнейшего обучения. Очень многое из полученного дома мне пригодилось здесь, в американской магистратуре.

– Было ли во время учебы что-то необычным, непривычным?

– Сама атмосфера в классе: очень свободная, неформальная. Преподаватель всегда в этом плане находился на одном уровне со студентами, которые могли задать ему любой вопрос. Нам разрешалось приходить на занятия с едой, так как в магистратуре все учатся вечером, после работы, и преподаватели относятся к этому с пониманием, вслух озвучивая свое одобрение.

Само обучение в США тоже выстраивается по иному принципу, нежели в российских вузах. Здесь для каждого разрабатывается индивидуальная программа. Так, есть блок классов, которые ты обязан взять, и классы, которые рекомендуются для более углубленного изучения каждому конкретному студенту. Когда ты будешь все это делать, решаешь сам. Для того, чтобы ты мог сделать выбор правильно, к тебе прикрепляется куратор, который даст совет, какой класс лучше взять в начале программы, а какой лучше будет усваиваться, когда основные знания уже получены. Студент, владея этой информацией, может определить, хочет ли он равномерно распределить нагрузку – усиленно поработав, расслабиться в конце второго или третьего года – или, напротив, набрать обороты к завершению обучения.

Зачетные работы здесь тоже готовятся немного по-иному. Это может быть как индивидуальный, так и групповой проект, которому сопутствует совместная письменная работа. Дипломный проект по завершении магистратуры также может быть разным: либо большая письменная работа с последующей практикой, либо с презентацией.

– Вы предпочли трудиться в группе или индивидуально?

– Я решила сделать и то, и другое. Второй вариант удобен тем, что ты ни от кого не зависишь, а первый тоже был очень интересен, поскольку в России мы ничего подобного не делали. При подготовке совместного проекта нам необходимо было прийти к общему мнению во время выбора темы и написать работу, которая состояла бы из нескольких глав согласно числу участников. Все вместе эти главы должны были составлять одно целое, имеющее общий формат и смысл.

– Какой темы касалась ваша дипломная работа?

– Я ее не писала. Вместо нее здесь можно пройти практику, а так как основной темой моей магистратуры были финансы, то я устроилась в компанию, которая работает по единому контракту с Государственным институтом по исследованию рака. Эта компания поддерживает все бизнес-операции данного института, где я проходила практику в ее финансовом отделе.

– Во время учебы вы наверняка находили время и для путешествий. Где больше всего хотелось побывать?

– Свободного времени у меня практически не было, поэтому ездили мы в основном по восточному побережью Атлантического океана, где расположен наш университет. Недалеко от него есть город Эммитсбург – в часе езды от Вашингтона. Он очень красивый и при этом знаменит, так как имеет историческое значение. Там, где он сейчас стоит, проходила основная битва во время гражданской войны в Америке. В этом месте Линкольн произнес свою знаменитую речь, поспособствовавшую примирению враждующих. В ней они услышали основной смысл молодого тогда государства, который заключался в равных правах для всех.

Самый северный штат на восточном побережье США – Мэн. Это очень умиротворенный штат с большим количеством маленьких городков, каждый житель которых владеет каким-либо судном. Рыбалка – их основное занятие. Там царит какая-то особенная атмосфера Новой Англии. Часто бывали мы в Бостоне, Вашингтоне, Нью-Йорке, но так сложились обстоятельства, что теперь я живу довольно далеко от них.

– Что за обстоятельства?

– Еще до окончания вуза я вышла замуж и вместе с мужем переехала поближе к его родному дому в штате Огайо. Там он поступил в магистратуру, а я начала работать по специальности.

– Свадьба проходила по американским или русским обычаям?

– Это событие мы решили отметить в кампусе нашего университета. Он очень старый, ему более 200 лет. Расположен вдали от больших городов на склоне горы. Это удивительно красивое место. А так как недалеко от него расположена католическая церковь, при которой есть семинария для мужчин, то и наша свадьба проходила по католическим обычаям. Я не католичка, у нас не было полной службы, но все же церемония бракосочетания состоялась в церкви. А поскольку я русская и к нам в гости приехали моя мама, бабушка и подруги, то и без хлеба с солью на русском рушнике мы обойтись не могли.

– Как воспринимались русские тосты американской стороной?

– Очень хорошо, ведь в них нам желали счастья, богатого дома и успехов в жизни. Сама свадьба по американским традициям проходит в более строгих манерах, без традиционных в нашей культуре длительных застолий с играми, а вместо свидетеля и свидетельницы в церемонии принимают участие друзья жениха и подруги невесты – все в одинаковых платьях и костюмах. Жених и невеста с подругами и друзьями сидят за отдельным столом напротив всех гостей. Рассказывать можно долго, скажу кратко: для меня свадьба была необыкновенно трогательной и веселой.

– Бывал ли ваш муж в России?

– Да, в прошлом году мы навещали моих родных в Магнитогорске. Ему у нас очень понравилось, хотя его стереотипного представления о России поездка не изменила. В отличие от Америки, где один дом не похож на другой, наши однообразные бетонные дома с железными дверями его никак не вдохновили. Непонятной для него осталась наша инфраструктура: все ему казалось либо недоделанным, либо не очень удобным. Например, то, что подъезды в наших домах совершенно неухоженные и грязные. Люди у нас, на его взгляд, хорошие, приветливые, общительные, задают много вопросов, интересуются иным стилем жизни. А вот на улицах никто не улыбается, будто боятся друг друга. Разница в общении между знакомыми и незнакомыми людьми его очень удивила.

– Что, на ваш взгляд, заставляет русских людей покидать родину?

– Я не могу ответить на этот вопрос, потому что у меня никогда не было мечты уехать из России. Я просто встретила свою любовь в другой стране. Но если судить по разговорам, то сегодня многие наши соотечественники просто хотят лучших жизненных условий и стабильности. Думаю, что бюрократия – самая большая проблема в России.

– Каковы планы на будущее? Оно как-то связано с Магнитогорском?

– Сейчас я не планирую возвращаться: у меня предполагается хорошее продвижение по службе.

– Рождение ребенка не может этому помешать?

– Здесь декретный отпуск длится не дольше трех месяцев. После этого мамам нужно выходить на работу. А так как у бабушек и дедушек тоже продолжается своя жизнь, то уже в этом возрасте можно отдать малыша в специальное заведение самого разного формата. Для этого в США существует структура, подобная нашим детским садикам.

– Что бы вы пожелали магнитогорцам?

– Я очень хочу, чтобы все мы понимали главное: если хочешь, чтобы что-то поменялось в жизни, нужно менять и развивать себя.