Александр Футман, председатель правления клуба любителей кошек «Леопольд»: «Создание приюта для бездомных животных – очень сложная задача: одной идеи мало, нужны навыки многих специалистов»

Жизнь нынешнего председателя правления клуба любителей кошек «Леопольд» Александра Футмана до определенного момента никак не была связана с пушистой братией. После окончания школы Александр Борисович уехал из Магнитогорска в Астрахань и поступил в мореходное училище. Полгода отработал помощником капитана в Измаиле, но по семейным обстоятельствам вынужден был вернуться домой. Здесь он устроился на службу в спецотдел УВД, а через десять лет – в таможню. Все изменилось, когда он встретил своего любимца – бездомного кота Васю.

Как Ленин помог открыть в Магнитогорске клуб кошек? Почему в нашем городе нет приюта для бездомных животных? Всегда ли довольны жизнью породистые кошки? Об этом и многом другом мы беседуем с Александром Футманом.

– Александр Борисович, что вас, военного человека, связало с кошками?

– Однажды по путевке от УВД я отдыхал во Владивостоке. В подвале санатория, в котором я проходил лечение, жил кот Вася. Он был уже взрослым, но так мне понравился, что я решил взять его с собой в Магнитогорск. Никогда в жизни у меня не было кошек, а тут – любовь с первого взгляда. Только дома я понял, что ничего не знаю о кошках, поэтому стал искать единомышленников. Так попал на собрание любителей кошек, которые, как и я, пришли в Дом природы по приглашению его директора. Там уже работали клубы голубеводов, пчеловодов, домашних растений и цветов, и теперь она решила создать клуб кошек. А так как я оказался практически единственным мужчиной, то меня стали выдвигать на должность председателя. Но в то время я еще работал в милиции и параллельно с этим занимался в цирковом коллективе – был тренером по акробатике и принимал участие в представлениях. Со временем нагрузки стали для меня слишком тяжелыми, и мне пришлось оставить свое увлечение. Но, как оказалось, одной работы мне было мало, и в 1989 году я согласился руководить клубом и взять на себя оформление документов для него. Через полгода я стал его председателем, так как никто, кроме меня, не обладал организаторской жилкой и не был способен нести юридическую ответственность за все, что происходит в клубе. Весной будет уже 25 лет, как я занимаюсь этими животными, а также другими домашними питомцами.

– Трудно было начинать новое для себя дело?

– Очень. Во времена СССР клубы кошек просто не регистрировали. Когда мы обращались в соответствующие органы, нам отвечали, что клубы собак понятно, зачем нужны, а кошек – нет, живут себе дома и пусть живут. Но мы уже работали изо всех своих сил.

Нам помог президент Всероссийского объединения клубов любителей кошек (ВОКЛК). В свое время он тоже пережил подобные трудности. И так как ему постоянно отказывали в регистрации, пошел в ЦК КПСС с фотографией, на которой Ленин гладит кошку, сидящую у него на коленях. Сначала ему так же, как и мне, отказали, отправив любителей кошек в клубы собаководства в качестве секции. Но Фролов хорошо знал свое дело и понимал, что собачьим клубам мы не нужны, как и они нам, так как во время работы выявляются специфические проблемы, которыми никто посторонний заниматься не будет. Однако ему снова отказали. Тогда он достал принесенную фотографию и, положив ее изображением вниз, спросил: «Вы видели когда-нибудь фотографию Ленина с собакой? Нет? А вот с кошкой она есть!» И перевернул ее. После этого Министерство юстиции СССР отдало приказ о регистрации первого в СССР клуба любителей кошек. Было это в 1986 году.

– Но ведь это в Москве…

– Так у нас все начинается оттуда. Вскоре было получено разрешение о регистрации подобных клубов во всех регионах страны, в том числе и в Челябинске. А через два года нашей деятельности оформить соответствующие документы удалось и нам, поэтому официально мы существуем с 1991-го. В этом же году мы провели первую выставку кошек.

– Как она прошла?

– Мы организовали ее на двух этажах цирка. Проведение выставок входило в интересы нашего клуба, поэтому я ездил в Москву для обучения. Оказалось, что в Магнитогорске практически нет породистых кошек, а у тех, что есть, отсутствовали какие-либо документы. Мы предполагали, что они являются носителями природных пород – белой ангорской, сибирской, европейской короткошерстной, сиамской, а одна из них даже лесной норвежской – тем не менее для участия в выставке требовались родословные до четвертого колена и по отцу, и по матери. Позже оказалось, что кошки, которых мы считали, например сиамскими, оказались обычными домашними, только с сиамским окрасом. А настоящие кошки этой породы высокие, статные, мускулистые, и очертания окраса у них резко ограничено.

Однако выставку мы все же провели, пригласив на нее двух экспертов. В результате магнитогорцы принесли порядка 600 кошек, но только около 20 из них были признаны как соответствующие той или иной природной породе. Одна из основных задач клуба – племенная работа, а работать-то, как оказалось, было не с чем.

– Как же вы вышли из ситуации?

– Мы пригласили из Москвы для участия в выставке 25 человек. С их породистых котят все и началось. Затраты на москвичей оказались колоссальными, и хотя городская администрация в лице председателя горисполкома В. Антимонова выделила нам тогда необходимую сумму из экологического фонда, больше мы никогда не устраивали выставок, в которые входила бы статья расходов на приезжих участников.

– Тем не менее выставки вы проводите регулярно.

– Да, но теперь их участники сами оплачивают свой проезд, экспертизу и проживание.

– Какие еще задачи стояли и стоят перед вашим клубом?

– Как только мы открыли свой клуб, к нам начали поступать жалобы от любителей кошек на отсутствие ветеринарной помощи для их питомцев. Как малоценное животное их советовали отдавать на усыпление. Я взялся за решение задачи. Оказалось, что проблема заключалась в отсутствии соответствующей подготовки в Троицком ветеринарном институте. Студентов там обучали правилам содержания и лечения только продуктивных животных: лошадей, коров и свиней. Собак тоже причисляли к ним, поскольку они служили на границе, использовались при поиске преступников и в охране. А вот кошки, аквариумные рыбки, попугаи, рептилии и грызуны в число полезных не входили. Мои усилия не прошли даром: сегодня не только государственные, но и частные клиники готовы взяться за лечение любого животного.

Остро также встал вопрос о наличии породистых кошек. Для их поиска пришлось поездить по различным городам: в Ригу, Петербург, Москву, Свердловск, Челябинск…

– Но ведь на улицах так много бездомных котят…

– Именно поэтому у нас возникла идея создать приют для бездомных животных. С этим вопросом я обратился в администрацию. В районе экологического парка мне выделили землю, заказали проект в Гражданпроекте, дали часть необходимой суммы, а большую часть вложил я сам. В результате эскизный проект был готов и согласован с управлением архитектуры. Теперь предстояло сделать рабочий проект, на который часть средств дала администрация, и все те изыскания, которые выполняются до начала строительства. Теплофкация, Горэлектросеть, Водоканал, телефонная станция… Все согласования, бурение и земельный налог я оплачивал из своей зарплаты. А впереди было само строительство, которое по затратам не сравнимо с проектированием. Меня поддерживали многочисленные публикации в городских СМИ. Мы обращались к городу, но безрезультатно. И в один «прекрасный» момент я иссяк. В результате рабочее проектирование было заморожено.

– Но работу с кошками вы продолжали?

– Да. Выставки проводим регулярно. И не только с кошками, но и с другими домашними животными. Не оставляю я и мысль о приюте. Я понял, что просто выдвинуть идею и стремиться к ее осуществлению, не имея никакой базы, бессмысленно. Клуб в этом деле не помощник, поскольку там нет необходимой для этого команды: любители кошек приходят раз в неделю на собрание – пообщаться, а все, что касалось документации и проектирования, мне приходилось делать одному. Даже при наличии слаженного коллектива создание приюта – очень сложная задача, ведь когда он появится, пойдет мощный натиск со стороны города: нас начнут буквально заваливать собаками и кошками. Чтобы с этим справиться, мало одной идеи – нужны навыки многих специалистов, поэтому сейчас я хочу действовать через зооярмарки, в которые войдут люди, понимающие не только кошек, но и всех домашних животных. На создание такого коллектива уйдет не один год.

– Сколько в городе клубов любителей кошек, как они взаимодействуют?

– В течение десяти лет клуб «Леопольд» был единственным в Магнитогорске. Сейчас их около пяти. Со временем появились люди, способные вести качественную племенную работу. А выставки для всех любителей кошек продолжаю организовывать я. В этом наша ситуация довольно уникальна: у нас в отличие от других городов нет борьбы между клубами, каждый делает то, что ему удается лучше.

– Как много в городе любителей кошек?

– Думаю, к ним можно отнести почти всех магнитогорцев. В мире даже есть практика проводить выставки для обычных домашних любимцев. Посмотреть на них приходит очень много зрителей. Но на этом работа с ними заканчивается. Клубы же занимаются только породистыми кошками. На ноябрьской выставке было показано 87 таких животных. Это довольно мало, особенно если учесть, что к нам приезжают участники и из других городов.

– Много ли сегодня пород представлено в Магнитогорске?

– Нет, немного. Даже в мире их всего около 70. Для сравнения собак – около 1500. При этом породистых кошек на улицу не выпускают, поэтому нигде, помимо выставок, вы их не увидите.

Дело в том, что у кошек очень сильна генетика и большим изменениям они не поддаются. В связи с этим все породы кошек примерно одного размера. Недавно были выведены коротколапые манчкины. Другие отличия заключаются лишь в длине шерсти, форме глаз, ушей. У американских керлов, например, уши повернуты вперед, а скоттиш-фолды вислоухие.

– А характеры у них разные?

– Да. Одни кошки добродушные, а другие склонны к агрессивному поведению. Например, раньше в России в моде были персы, однако среди них часто встречаются злобные особи. Если что-то им не понравится, они даже на хозяина могут кинуться. У британцев характер тоже довольно резкий, поэтому их теперь почти не заводят и не выставляют. Сегодня чаще всего можно увидеть короткошерстных кошек: сомали, бенгальских, абиссинских. Как правило, это очень ласковые, дружелюбные породы. Мейн-кун – самая крупная кошка – может быть раза в два-три больше обычной, но и она очень нежная и редко подает голос.

– Как вы относитесь к дрессуре кошек, к Юрию Куклачеву?

– Когда я выступал в цирке, мне не довелось с ним встретиться, а вот когда занялся выставками кошек, мы с ним познакомились и потом созванивались. Он само обаяние. Я всегда удивлялся тому, что он может делать какие-то номера с кошками. Юрий очень любит их и не столько дрессирует, сколько подстраивается под характер каждой из них, поэтому они его слушаются. Я видел его конкурентов: не то. Куклачев – гений, а все остальные просто зарабатывают деньги на его идее.

– Как вы относитесь к соревнованиям между кошками?

– На выставке, которая проходила у нас в июне, мы первый раз провели кошачье аджилити. Многие хозяева согласились, чтобы их питомцы соревновались в беге за кормом или игрушками на время. Готовил и оценивал их тренер из Екатеринбурга. Мое мнение и большинства специалистов Магнитогорска – не нужны нам такие соревнования. Чтобы стать экспертом в селекционной работе, фелинологи учатся лет по десять, а аджилити – это всего лишь развлечение и отвлечение наших ресурсов от основной работы.

– Как известно, кошка любит гулять сама по себе. Не лишаем ли мы породистых любимцев свободы?

– Конечно, деревенским кошкам в этом смысле повезло больше. Там они никогда не остаются в одиночестве, так как у них всегда есть доступ к улице. Кошка, хоть и самостоятельное, но коммуникабельное животное, поэтому в квартирах, когда хозяева уходят на работу, кошки, как и собаки, часто начинают плакать: им необходимо общение. А если хозяин приходит домой только ночевать, кошка сильно страдает и может заболеть. Поэтому, если вы много времени проводите вне дома, но при этом хотите, чтобы ваш питомец чувствовал себя счастливым, приобретите ему друга – собаку, хорька, еще кого-то – того, с кем он найдет общий язык.