Елена Базлова, руководитель хора русской песни центра эстетического воспитания «Камертон»: «Чтобы мы как этнос продолжали жить и развиваться, народную песню нужно сделать массовой»

Елена Базлова с первых дней своей жизни жила в атмосфере творчества. Ее папа – знаменитый магнитогорский поэт и прозаик Юрий Ильясов, воспитавший не одно поколение юных талантов, а мама – Ирина Тиньковская, 40 лет своей жизни посвятившая творчеству. Увлечения родителей стали естественным состоянием их дочери. Поэтому, окончив музыкальный колледж, Елена, не задумываясь, поступила в Челябинскую академию культуры и искусств с одним из сильнейших, по ее мнению, отделений народного хорового пения России.

Два года назад Елена Рашитовна стала победителем первого профессионального конкурса культработников «Грааль-2011» с присвоением звания «Лучший работник культуры Магнитогорска – 2011». Только за 2012 год ее ученики трижды становилась лауреатами I степени – одного всероссийского и двух международных конкурсов.

Какое значение имеют для народа его песни? Почему русские люди лучше знакомы с культурами других этносов, чем со своей собственной? Где же нам искать нашу народную идею?

– Елена Рашитовна, за что вы любите русскую песню?

– За ее многогранность, за то, что она может выразить как печаль, так и радость, поддержать и в тяжелое время, и в праздник. За то, что она поэтична и в ней несколькими куплетами можно рассказать всю жизнь.

– В 2011 году вы стали победителем конкурса «Грааль-2011». Что это за конкурс?

– Это открытый городской конкурс. Он учрежден управлением культуры и Концертным объединением Магнитогорска. В 2011 году на нем показывали свои таланты работники театров, библиотек и музыкальные школы, Дом дружбы народов и картинная галерея. Я рассказывала о музыкальной культуре в ее связи с нашим городом. Например, идя вверх по нотам, своем выборе в жизни-музыке: нота до – это родной дом, ре – река Урал, ми – мир вокруг нас, фа – наша фантазия, соль – хлебосольный город, в котором мы живем, ля – дети, которые любят петь «ля-ля-ля», а си – это наша общая сила.

– Как началось ваше увлечение русским пением?

– С увлечения моей мамы. Тогда, в конце 1980-х – начале 90-х, народное пение было на пике популярности: начали возобновляться русские традиции, в том числе и песенные. И моя мама всерьез занялась этим направлением, достигнув в нем очень высокого уровня. А позже со школы искусств №1 началась и моя музыкальная карьера. Я взяла экспериментальный класс, детей из обычной общеобразовательной школы, не прослушивая их и не отбирая по природным данным. Это был урок музыки для среднестатистических учеников. Мне предстояло создать из них полноценный творческий коллектив. Никто не верил, что такое возможно, тем более было мне тогда всего 16 лет и я еще училась в музыкальном колледже. Однако через три года комиссия высоко оценила мою работу. С успехом поздравляли не только меня, но и маму, которая до сих пор является моим главным помощником и хормейстером всех моих коллективов: багаж ее опыта и песенного репертуара был и остается бездонным.

Сегодня у нас достаточно большой коллектив – более 30 детей от пяти до 13 лет, солистами в котором являются девочки старшего возраста – трио «Ежевика».

– Кто из преподавателей за что отвечает в хоровом коллективе?

– Хормейстер проводит индивидуальную работу с детьми, учит с ними хоровые партии. Концертмейстер – это, на мой взгляд, еще один руководитель. У нас эту роль выполняет очень талантливый баянист Юрий Александрович Ягодинцев – человек невероятной доброты.

– А вы?

– Дело в том, что у народного хора нет дирижера, поэтому в нашем случае первый руководитель полностью организовывает весь процесс обучения, куда входит и подбор репертуара, и распевание, и разучивание произведений, и постановочная работа (хореография), и подготовка к концертной деятельности. А поскольку речь идет о народном творчестве, сюда входят и театрализованные действия. Только недавно у нас состоялся такой концерт: мы подготовили для наших зрителей музыкальный рассказ о частушках и, естественно, исполняли их.

– Можно услышать какую-нибудь из рассказанных вами историй?

– Конечно. Вы знаете происхождение самого слова «частушка»? От глагола «частить», что означало «частые песни». Раньше это были либо двустишия, либо четверостишия. Чуть позже они стали соединяться по смыслу, и это становилось шуточной песней. Частушки всегда сочинялись на злобу дня. Как говорится, утром в газете – вечером в куплете. За частушку часто карали: при царе за спетую про барина злую частушку сажали в тюрьму, а в 30 годы и того страшнее случалось. Частушка – народный, массовый вид творчества, и какие бы времена мы не переживали, частушки всегда сопровождали нас: они легко трансформируются, подстраиваясь под время и место, сохраняя смысл сказанного. Так, если раньше пели «без лучины, без огня зажег сердечко у меня», то сейчас – «без бензина, без огня…».

Такие лекции, совмещенные с концертом, мы устраивали несколько раз, и зрителей на них всегда бывает много. А в последнее время наш хор стали приглашать для участия в чествовании золотых юбиляров в день их свадьбы. Представляете, как они бывают рады слышать песни своей молодости в исполнении детей.

– А у современной молодежи русское пение пользуется спросом?

– Пользуется. Пример этому – наше трио «Ежевика». В нем поют девушки 15-18 лет. До прихода в «Камертон» Виктория играла на скрипке, Яна занималась академическим вокалом, а Евгения учится в музыкальном колледже на отделении фортепиано. Сегодня трио «Ежевика» – это прекрасное девичье трехголосное звучание.

Благодаря тому, что молодежь видит на сцене симпатичных девушек, у русского пения появляется все больше молодых поклонников. У «Ежевики» есть своя страница ВКонтакте, через нее девушки делятся новостями, а зрители поздравляют их с победами.

– У них много побед?

– Да, трио неоднократно становилось лауреатом всероссийских и международных конкурсов: только за прошлый год девушки завоевали девять побед и одну – международную – уже в 2013. В 2012-м Евгении Топчий была вручена стипендия Президента России, а Виктория Гуляк стала стипендиатом главы города и лауреатом премии для юных талантов в области искусства «Андрюша-2012».

– А у хора много наград?

– Хор только готовится к победам. Однако часть его, а именно младший ансамбль «Морошка» уже принял участие в конкурсе «Карапуз», дуэт «Горошина» стал победителем международного конкурса, а солисты хора являются лауреатами всероссийских и международных конкурсов. Еще у нас есть ансамбль «Казачий» (в нем поют наши парни, им всего по шесть-семь лет) и средневозрастной ансамбль «Сентитюриха», в котором занимаются девочки от девяти до 12 лет. Руководит ими талантливый и болеющий за любимое дело музыкант Ольга Николаевна Макаренко.

– Может ли русский хор обходиться без мужских голосов?

– Может. Только представьте себе: вечер, девушки вяжут, ткут, прядут. Парней-то там нет. Даже хороводы девчата чаще всего без парней водили. Парни на девичьи посиделки редко заглядывали. Поэтому в русском пении совместное исполнение можно было услышать на больших праздниках, например, на Ивана Купалу, Масленицу и, конечно, на ярмарках. В северном хоре традиционно нет мужских голосов. А в детском вы такого и вовсе не услышите, ведь они у наших мальчишек еще не приобрели мужского звучания.

– Как оценили бы интерес магнитогорцев к русскому народному пению, к русским традициям?

– Я думаю, он достаточно высок. Когда мы проводим праздники в народном стиле, вокруг нас собирается очень много зрителей. Даже в современных учреждениях эта тема становится все более популярной. Недавно мы выступали в Jazz Moll-e, и нас очень хорошо принимали.

– Как относитесь к битве хоров, которая демонстрировалась по телевидению?

– Я считаю, что это своего рода конкурс, а конкурсы демонстрируют нам уровень подготовки коллектива. Конечно, в данном случае все было представлено в оболочке шоу, поэтому, думаю, с каждым хором работала большая команда и хормейстеров, и хореографов, и костюмеров, и визажистов, и имиджмейкеров. Но я бы назвала эту передачу не битвой, а состязанием. Причем мне больше нравится американская версия. В нашем варианте интересным получился только финал конкурса.

– Каково значение соло в хоре?

– Солист в хоре – это всегда украшение. Но в русском хоре их не было, зато были запевалы: никто же из исполнителей не договаривался, кто из них какую песню запоет, а песен знали сотни. Многие из куплетов придумывались на ходу, и, чтобы закончить песню, запевала возвращалась к первому куплету, что было знаком для всех.

– Как глубоко уходят корни культуры русского пения?

– Думаю, далеко в язычество. Но мы до сих пор поем языческие песни на праздниках, например, на Масленицу. Сегодня это стало нашим фольклором.

– Почему, на ваш взгляд, русские люди в 20 веке начали терять интерес к своей культуре?

– Долгие годы в России шла популяризация неславянской культуры и идеалов, народной идеи нет у нас и сейчас. Вы наверняка помните, что в СССР песни и танцы наших дружественных республик были повсюду. Армянские, грузинские и молдаванские танцы знали и исполняли многие коллективы, а вот русское творчество оставалось в тени: сказывались годы отчуждения русской культуры от народа. Считалось, что мы не должны выпячивать, выставлять себя напоказ. Поэтому именно в советское время русское пение стало восприниматься как застольное, и теперь очень сложно изменить менталитет современного человека. Я вижу это по восприятию русской песни родителями, которые стремятся дать своим детям музыкальное образование. В конце прошлого столетия наметился рост интереса ко всему, что связано с нами, с нашей историей и традициями. Причем это было не только разрешено, но и хорошо поддерживалось государством: формировались хоры и самодеятельные коллективы, народные отделения в средних и кафедры в высших учебных заведениях, и сегодня это направление творчества заняло свою достойную позицию. И рост продолжается: я сужу по усилившейся заинтересованности родителей, которые приводят детей к нам. Пение, особенно коллективное и разновозрастное, прекрасно развивает и сплачивает детей.

– Каково значение народного пения для русского этноса?

– Огромное. Русской песней поднимали людей на войну, сплачивали государства, ею венчали, крестили и провожали в последний путь. Любое событие на Руси сопровождалось пением. И чтобы мы как этнос продолжали жить и развиваться, необходимо сделать народную песню массовой, например, включить в ротацию на радио. Тогда русский человек вернет себе восприимчивость к народному пению, а через него – любовь к своему народу. Но, к сожалению, народная песня не может носить коммерческий характер и в современном мире без поддержки правительства массовой стать не может. Я вижу, что многие наши современники даже стесняются слушать русскую песню, потому что в течение долгих лет мы прятали ее от самих себя. Кто сегодня знает, что на Руси, помимо барыни, танцевали великолепные русские кадрили, водили хороводы, что русский хоровод – это символ солнца, поэтому в круг и вставали. Это очень символично, потому что когда люди держат друг друга за руки, они берут энергию от солнца и распределяют ее между собой.

– Что станет, на ваш взгляд, с народом, который забывает свои традиции?

– Его просто не будет.

– Вы рассказываете своим ученикам об истории русской культуры?

– Обязательно. Это происходит во время разбора новых песен. Я говорю ребятам: это свадебная песня, ее поют подружки невесты; а эта песня – казаков, и ее нужно петь соответствующим образом. Есть песни-плачи, и я рассказываю детям, почему девушка плакала: ее отдавали в далекую деревню, и целый год она не могла видеть своих родных. Такие рассказы помогают понять смысл песни – в современном мире трудно даже представить себе плач невесты. Но как бы тяжело ни было, русские люди поднимали свой дух задорными песнями. Дети с большим интересом слушают такие рассказы.

– А сегодня русские хоры какие песни чаще поют?

– Разные. Русская протяжная песня всегда была красивой, поэтому ни один хор не откажется от нее. А уж плясовые и шуточные всегда находились в фаворе у русских людей.

– А у ваших детей?

– Детей всегда привлекает все подвижное. Но сегодня мы с вами спросили у них, какую песню они хотят спеть, и они выбрали хороводную «Долина-долиница», музыку к которой написал магнитогорский композитор Валерий Хромышкин.

– Пользуются ли русские песни популярностью за рубежом?

– Безусловно. Мы с трио «Ежевика» были на гастролях в Польше и Германии, там нас принимали не просто на ура – нас не хотели отпускать и, даже не понимая слов (а мы пели протяжную песню «Ой, горе лебёдоньку моему»), люди в зале плакали. На мой взгляд, такое восприятие является наивысшей похвалой. И мне очень печально, что там наши песни и наши традиции уважают гораздо больше, чем мы сами. Хотя, ансамбли и хоры русской песни очень любят в Магнитогорске.