Михаил Абрамзон, профессор МаГУ, доктор исторических наук: «За последнее десятилетие мы сделали несколько сенсационных открытий»

2012 год указом президента РФ объявлен Годом российской истории. В первую очередь это связано с 200-летием Отечественной войны 1812 года и 1150-летием российской государственности. Но ученые надеются, что государство в этот период станет уделять больше внимания не только праздникам, но и изучению белых пятен отечественной истории, которых по-прежнему немало. Сегодня большую помощь историкам в этом оказывают их коллеги-археологи. На стыке археологии и истории работает и известный магнитогорский ученый Михаил Абрамзон, профессор, доктор исторических наук, заведующий кафедрой истории Древнего мира и Средних веков МаГУ.

Какие археологические и исторические открытия происходят в наше время на территории России? Какова роль археологии в исследовании истории? Какие опасности грозят современной цивилизации? Михаил Абрамзон в интервью корреспонденту сайта Mgorsk.ru дает ответы на эти и многие другие вопросы.

– Михаил Григорьевич, насколько достоверна та история, которую мы сегодня изучаем?

– Искажений в истории, конечно, много. Вызваны они были идеологическими штампами, которые необходимо было привязывать и к определенным событиям, и к знаменитому членению истории на пять знаменитых периодов – первобытный, рабовладельческий, феодальный и т. д.

– Вы согласны с таким делением?

– Нет, не согласен. Так историю делить не совсем корректно. Даже от такого понятия как общественно-экономическая формация многие сегодня отказываются. Я бы говорил о единой докапиталистической формации, где есть элементы и феодализма, и первобытного общества, и средневековья, и даже античного «капитализма». И разделить их невозможно. Возьмем, к примеру, Бухарское царство 19 века. Мы называем его феодальным государством, но в нем существовали рабы. А чем отличается от этого положение крепостных крестьян в имперской России? Кроме того, история дополняется новыми сведениями.

– У вас вышло несколько книг по Боспорскому царству. Какое открытие вы сделали в этом направлении?

– С 1993 года я вхожу в очень интересную экспедицию, которую собрал Московский институт археологии РАН. Возглавляет ее один из самых крупных отечественных ученых – доктор исторических наук, профессор В. Кузнецов. В свое время я написал две диссертации – кандидатскую и докторскую – по истории древнего Рима. И хотя они не имеют прямого отношения к одной из тем экспедици – Фанагории, благодаря им я попал в состав Таманской группы.

– Что это за экспедиция?

– Это самая крупная на сегодня археологическая антиковедческая экспедиция России. Есть классическая археология, которая изучает историю Греции и Рима, и есть археология, которая занимается изучением Руси, средневековых городов и т. д. Я занимаюсь классическим античным обществом. Мы открыли самый древний греческий город Фанагорию, который находится на Таманском полуострове недалеко от станицы Сенной. В честь этого города назван был полк Суворова. Александр Васильевич, кстати, разобрал часть города для того, чтобы построить казармы для своих солдат. Это интересный и знаменитый центр, очень крупный и, в отличие от Анапы, где находился город Горгиппия, закатанный сегодня в асфальт, находится в открытом доступе для археологов.

– Что вы обнаружили при раскопках?

– Прежде всего огромное городище и большой некрополь. Это 72 гектара акватории, в которую входит и затопленная часть города.

– Вы под водой тоже работаете?

– Да. Поскольку это самая крупная академическая экспедиция за последние годы, то она финансируется не только институтом археологии РАН, но и частными лицами. Это позволяет нам вести широкомасштабные исследования, что делает возможными сенсационные находки. Мы идем не узким коридором, а захватываем сразу широкую территорию, а для работы под водой привлекаем профессиональных водолазов. У нас есть ученые, которые специализируются в очень узких направлениях зоологии и биологии, уникальный почвововед из МГУ, климатовед и т.д. Я отвечаю в этом коллективе за нумизматику.

– То есть вы специалист по кладам?

– По монетам. Мы нашли самый большой клад монет, которые являются лучшим датирующим материалом – своеобразным хронологическим репером.

– В каком году они были выпущены?

– Одна из наших находок датируется шестым веком до нашей эры. Античный город Фанагория перестал существовать в четвертом веке нашей эры, но после него на этом месте стоял средневековый византийский город.

– А что вы можете назвать самым главным открытием экспедиции?

– Дворец понтийского царя Митридата VI Евпатора, который мы раскапывали несколько последних лет. Он вошел в топ-10 археологических открытий мира 2009 года и стал настоящей сенсацией.

– В чем заключается сенсация?

– Дело в том, что это открытие подтвердило события 63-го года до нашей эры, описанные Плутархом. В своей книге он рассказывал о борьбе непримиримого врага римлян Митридата VI с восставшими жителями боспорских городов. Закончилось это противостояние его поражением и смертью. Мы нашли памятник, поставленный в честь жены Митридата VI Гипсикратии. О том, что в Фанагории проживала царская семья, которая попала в плен к фанагорийцам, и царь отбивал ее, мы знали по древним письменным источникам, но никто им не верил, а тут легенда оказалась правдой. Причем речь идет не только об отдельном персонаже, но и подробностях семейной жизни Митридата VI. Рассказ Плутарха был подтвержден расшифровкой целого ряда надписей на стенах дворца, и еще мы нашли большое количество денег, которые принадлежали царской семье. Это кошельки и монеты, рассыпанные по полу, которые были утеряны во время пожара. Аппиан рассказывает, как фанагорийцы обложили дворец деревом и подожгли его, описывает панику и сдачу царской семьи в плен. Поэтому данная находка считается открытием экстра-класса, имеющим мировое значение.

А в последние два года мы сделали еще ряд серьезных открытий. Например, нашли несколько очень крупных кладов, в одном из которых находилось почти восемь тысяч монет. В нем, помимо боспорских монет, содержались монеты ряда городов Малой Азии, что говорит об экономических связях Фанагории. А другой сенсацией стал самый крупный клад серебряных монет – поздних боспорских статеров 3-4 веков нашей эры.

– Какова роль археологии в исследовании той истории, которую мы знаем и которую еще не знаем?

– Если в глобальном смысле, то археология давно превратилась не во вспомогательную для истории дисциплину, а в самостоятельную науку. Причем не в виде «большой лопаты», как мы привыкли ее представлять, а науку, сравнимую с криминалистикой, использующую самые современные методы исследования. Если раньше, говоря о происхождении человека, мы вели начало с питекантропа, потом переходили к неандертальцу и кроманьонцу, то изучение ДНК показало, что невозможно создать единую цепочку, в которой есть недостающее звено. На самом деле это огромное количество звеньев многих цепочек, которые сосуществовали в одно и то же время. Мы говорили о homo sapiens как виде, который появился около 40 тысяч лет назад, а новые исследования показывают, что 80 тысяч лет назад он уже существовал и был не просто современником неандертальца: между ними существовали определенные взаимоотношения.

Если же мы возьмем египетскую историю, то открытия последних лет позволяют нам уточнять ее хронологию. Таким образом, археология радикально меняет наши представления о ходе всей человеческой истории.

– А как вы относитесь к рассказам о пулевых ранениях в черепах бронтозавров?

– В пришельцев я не верю. Я сторонник фактов, которые могу или пока не могу интерпретировать.

– Бывают такие факты в вашей практике, которые вы не можете пока объяснить?

– Да. В этом году, например, мы обнаружили захоронение, которое и захоронением-то трудно назвать. При раскопке некрополя мы нашли человека, которого убили и бросили в яму, как собаку. Кто он – раб или предатель какой-то, мы не знаем. Долгое время мы не могли понять и то, откуда вокруг некрополя так много свинцовых листов, пока не раскопали его и не увидели, что это крыша царского дворца. При высокой стоимости этого металла в древнем мире мы даже представить себе не могли, что крышу можно покрыть не черепицей, а именно свинцом.

– В понимании истории, что такое цивилизация?

– Это строй, в котором уже есть письменность и государственный аппарат – два самых главных критерия, которые подтверждают наличие цивилизации. Но существует и много других определений данного понятия. Однако, по какому бы из них не определялся наш современный мир, я считаю, что если в государстве регистрируются однополые браки и деньги превалируют над культурой и прочими человеческими ценностями, цивилизованным назвать его невозможно.

– Какова в истории роль образования и письменности в частности?

– Это вопрос сегодня для России достаточно болезненный, так как в нашей стране идет тотальное наступление на образование, в том числе и на русский алфавит. Я за ренессанс образования в нашей стране. Возможно, я повторю утопию, которая существует в умах людей уже много веков, но хотелось бы, чтобы во главе государств стояли просвещенные правители. Тот же Митридат VI говорил на десятках языков, знал культуру многих народов и прекрасно общался с поэтами и художниками. Моя позиция заключается в том, что образование должно быть общедоступным. Причем в вузы должен быть жесткий конкурс, не на основе ЕГЭ.

– Как это может повлиять на ход нашей истории?

– Везде модернизация начиналась с возвышения учителя и военного. Это два столпа, на которых держится вся цивилизация. А то, что происходит у нас сейчас – это угроза нашей национальной безопасности: люди образованные у нас находятся в самом низу социальной лестницы. Россия будет сильной, если она останется высокообразованной страной. К сожалению, обстоятельства складываются так, что большое лобби в нашем правительстве имеют люди с низкой культурой, которые выступают за упрощение великого русского языка. Посмотрите: Израиль, Болгария и многие другие страны борются за чистоту своего языка, а мы засоряем его всевозможными «байерами», «мерчендайзерами» и «менеджерами». Я не против глобализации, но я за сохранение нашей самобытности.

– С точки зрения историка, русские сказки – выдумка или реальность, переданная нам сказителями?

– Не зря же говорят: «Сказка ложь, да в ней намек – добрым молодцам урок!» Мы со сказками не работаем, но если принять, что сказка – это миф, то многие мифы наши находки подтверждают. Вспомните аргонавтов и их поход за золотым руном. Сегодня мы непосредственно связаны с теми регионами, где они побывали. Мыкак археологи в первую очередь изучаем мифологию, которая неразрывно связана с человеческой историей.

– Что нас, современников, связывает с Боспорским царством, которое вы изучаете?

– То, что это наше историческое наследие. Европейский Боспор с распадом СССР отошел Украине, а азиатский остался у нас. Недавно вышел великолепный сборник, который так и называется: «Античное наследие Кубани». Это земля, куда в советское время не допускались иностранные исследователи, поэтому для Запада мы до сих пор являемся главными специалистами по Боспору, и большая часть литературы о Боспоре русскоязычная. А это очень яркое царство. Соответственно, мы должны гордиться им, беречь его и изучать. Сейчас идет обсуждение возможности открытия заповедника Фанагории, чтобы не дать разграбить ее черным археологам, оградить ее земли от частной застройки и сделать из нее грандиозный памятник, который буквально набит информацией о прошлом. Мы обсуждали возможность туризма, связанного с историческими памятниками, с президентом Путиным. Реконструкция стоит очень дорого. К примеру, мы нашли под водой античный корабль, но не можем его достать, так как у нас нет денег на его реконструкцию, но ее с удовольствием провели бы немцы или французы, и нам нужно с ними сотрудничать для того, чтобы поставить этот корабль на центральную витрину будущего музея.

В Тамани находится один из лучших в России музеев археологии, есть хорошие музеи в Краснодаре и Темрюке – вот вам и исторический туризм, и патриотическое воспитание наших школьников.

– Вам при раскопках встречаются более древние, чем греческие, поселения?

– Да, встречаются, однако они не являются цивилизацией, так как у них не было ни письменности, ни государственности, хотя иногда они достигали достаточно высокого уровня развития. Но в основном это были кочевники. Находим мы даже неолитические орудия, и их тоже изучаем. Боспор – это своеобразный франтир, где соприкасаются античная греческая вселенная и окружающие этот мир племена.

– Почему столь высокая цивилизация оказалась слабее кочевников, ее окружающих?

– Есть теория расцветов и коллапсов цивилизаций. Не мог один город противостоять полчищу гуннов или хазаров, которые сочились повсюду, как песок.

– Возможно ли сегодня подобное падение цивилизаций?

– Если мы забудем о человеческих ценностях, то абсолютно возможно. В России отсутствует объединяющая нас идеология. И если мы станем бездумно подчиняться глобализации, забыв о собственной самобытности, то наша цивилизация тоже погибнет. Причем без всякой войны.

– Что сейчас происходит с нашей Родиной – зарождение нового или упадок старого?

– Зарождение нового. Для меня – очень тревожного. Модернизация необходима, но не за счет народа. Я бы взял все лучшее из социалистического опыта – все, что мы потеряли сейчас: политику в отношении населения и здравоохранения, детские лагеря и дачи, прекрасную протекционистскую политику в отношении молодых специалистов и многое другое.

– Как можно изменить отношение современной молодежи к своей истории, к своей Родине? Как воспитать в ней патриотизм?

– Еще будучи школьным учителем, я всегда ценил висящий на доске девиз: «Любить Родину – значит знать ее историю!» Это слова нашего легендарного разведчика Рихарда Зорге. Любить Родину – это не карьера и погоня за деньгами и не трескучий патриотизм, а знание истории своего села, города, края, страны, истории всего человечества, в которую вписана история и твоей малой Родины. А у нас на изучение этих предметов отведено непростительно малое количество часов.

– Что каждый из нас может сделать, чтобы потомки, изучая наше время, думали о нас с уважением?

– Каждый из нас должен быть профессионалом в своем деле. Как писал Вольтер: «Каждый должен возделывать свой сад».