Сергей Ковелин, полковник полиции, командир магнитогорского ОМОНа ГУ МВД России по Челябинской области: «У нас не заработаешь денег на красивую жизнь»

Сергей Ковелин в правоохранительных органах 23 года. Начинал рядовым милиционером второй роты отдельного батальона патрульно-постовой службы, дослужился до командира ОМОН, вместе с которым побывал в четырех командировках в горячих точках. В 1991 году получил свой первый нагрудный знак «Отличник милиции», а в 1998 году – первую медаль «За отличие в службе». Среди его наград есть и государственные: медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени, орден Мужества и медаль «За отвагу».

Где и как проверяется боеспособность ОМОНа? Как пережил реформу МВД магнитогорский отряд особого назначения? Об этом и многом другом Сергей Ковелин рассказал в интервью корреспонденту сайта Mgorsk.ru. Примечательно, что разговор с командиром магнитогорского ОМОНа состоялся накануне дня рождения «полицейского спецназа», который отмечается 3 октября.

– Сергей Эдуардович, почему возникла необходимость в создании магнитогорского ОМОНа? У нас сложная криминальная обстановка?

– Когда в нашем городе создавали ОМОН, Магнитогорск криминальным не считали. Тем не менее, как крупный промышленный центр, расположенный у самой границы, по мнению руководства МВД, он нуждался в подобной поддержке, а ОМОН – одно из самых боеспособных подразделений.

– Сегодня ОМОН есть в каждом российском городе?

– Нет. Чаще всего такое подразделение одно на всю область. Но так как Челябинская область находится на девятом месте по численности населения в РФ, то в ней располагается три ОМОНа: в Челябинске, в Магнитогорске и в Златоусте.

– Как часто магнитогорскому отряду ОМОН приходится участвовать в вооруженных конфликтах?

– За все время существования отряды в боевые командировки мы выезжали 18 раз. В настоящее время несем службу в Ингушетию, где стоим на горной заставе, на которой осуществляем разведовательно-поисковую деятельность, и на так называемых блокпостах-заставах.

– Как менялся отряд с годами?

– Я пришел в магнитогорский ОМОН в мае 1995 года, через полтора года после образования. В то время мы во многом походили на ППС, только вместо должности «милиционер» у нас была «милиционер-боец». Сейчас в магнитогорском ОМОНе на 15 человек оперативного взвода приходится только четыре бойца, все остальные – специалисты: вторая чеченская кампания (а я, к сожалению, участвовал и в первой, и во второй) показала, что из всей милиции ОМОН и СОБР наиболее боеспособны. Боеготовность и боеспособность – это первое, что проверяется во время боевых действий.

Во время чеченской войны мы приобрели отрицательный опыт: за две кампании у нас в отряде семь человек погибли и девять были ранены. Хотя, конечно, если не участвовать в боевых действиях, то зачем нужен ОМОН? Часть людей тогда сразу ушли из отряда, поняв, что четыре магические буквы «ОМОН» дорогого стоят и надо их отработать. Одно дело красоваться в красивой пятнистой форме, и совсем иное – участвовать в боевых действиях. Поэтому, когда ко мне приходит очередной новичок, я ему с порога говорю: «Пока не поздно, остановись – ты здесь не заработаешь денег на красивую жизнь, зато рискуешь погибнуть».

– И многие уходят?

– Нет. Новое поколение – особое. У нас замечательный коллектив: здесь каждый знает, чего он стоит. Мы приобрели боевой опыт, который помог нам в лучшую сторону изменить штатное расписание. Сегодня отряд состоит из оперативных взводов. Это подразделения, на которые возлагается основная работа. У нас появились военные специалисты: бойцы-высотники, инструкторы-снайперы, бойцы-снайперы, пулеметчики, гранатометчики, механики-водители БТР, наводчики пулемета БТР и так далее. У нас также есть инженерно-техническое подразделение, своя медицинская часть, своя дежурная часть (группа оперативного реагирования), штаб и управление, поэтому мы можем автономно выполнять любые задачи.

В последний раз мы были в Ингушетии – выполняли задание в горной местности, где каждый куст стреляет. В таких условиях от каждого зависит, проснетесь вы завтра или нет. Чтобы выдержать данное испытание, необходимы сильная психологическая устойчивость и высочайший профессионализм.

– Как часто вам сегодня приходится подниматься по тревоге?

– Нечасто. Однако наш оперативный резерв находится в боевой готовности круглосуточно. При необходимости в течение 15 минут мы прибудем в любую точку города. Сначала малыми силами, но при ухудшении обстановки в течение получаса на место прибудет весь отряд. И нас вполне достаточно для того, чтобы пресечь чьи-то незаконные действия и навести порядок. Именно аббревиатура ОМОН во время преобразовании милиции в полицию не изменилась: как в милиции, так и в полиции мы были и остаемся мобильным отрядом особого назначения.

Надо отметить, что оперативная обстановка в Магнитогорске с этой точки зрения не такая уж плохая. Задержаний с применением оружия на поражение в нашем городе на моей памяти не было ни одного, а я уже более пяти лет руковожу отрядом. Наша полиция четко держит город под контролем и в целом обходится без нашей помощи. За два последних года служба экономической безопасности и противодействия коррупции (раньше она называлась ОБЭП) вместе с патрульно-постовой службой и участковыми уполномоченными вплотную занялась незаконным игорным бизнесом. Эти службы совместными усилиями задушили нелегальный бизнес. А мы со своей стороны обеспечивали их безопасность, доступ для них в любой клуб и спокойную работу следственно-оперативных групп: вскрывали двери, выламывали решетки, преодолевали противодействие со стороны лиц, нарушающих закон.

– А за пределы города часто выезжаете?

– Нечасто. Раньше мы сами планировали и проводили все свои мероприятия. Я тоже занимался этим, когда был начальником штаба. Например, мы проводили рейды по противодействию незаконной миграции: наш отряд выезжал, к примеру, на центральную городскую ярмарку для проверки документов, подтверждающих законность нахождения тех или иных людей на данной территории. Сегодня я не могу этого сделать. В этом отношении командир ОМОН строго ограничен законами и должностными инструкциями. Это сделано для того, чтобы, имея у себя под рукой такую мощную силу, как ОМОН, он не устроил какой-нибудь рейдерский захват. И я считаю, что это правильно, потому что все должно находиться в пределах правового поля.

Сегодня в нашу оперативную зону входит девять районов, прилегающих к Магнитогорску. Мы можем выехать на задание только по разрешению начальника главного управления МВД по Челябинской области генерал-лейтенанта Владимира Скалунова. Например, он дает нам задание совместно с Кизильским райотделом провести соответствующие действия по пресечению деятельности преступников. Мы обязаны выехать на место, отработать задание в самые короткие сроки и вернуться в Магнитогорск. Например, в последние годы мы регулярно выезжаем в Аркаим для обеспечения безопасности в день летнего солнцестояния, когда там собирается более 10 тысяч человек. В другие места чаще всего приходится выезжать нашим саперам.

– Зачем ОМОНу саперы?

– Город наш промышленный, и в качестве металлолома к нам свозят железо со всей России. Среди него можно и заржавевшую гранату найти, и даже целый снаряд, оставшийся со времен Великой Отечественной войны. Выезжают наши саперы и за пределы города, например, как в прошлом году – на места боев гражданской войны. Две недели подряд они работали в поселке Нежный, где граждане во время земляных работ нашли сначала небольшую мину, а потом ржавую гранату Ф1. Естественно, все начали думать, что когда-то там был испытательный полигон, но на самом деле все эти боеприпасы были привезены туда вместе со шлаками.

– Каково техническое обеспечение магнитогорского ОМОНа? Достаточно ли оно для того, чтобы отряд был боеспособным?

– Самым необходимым мы обеспечены. Это средства связи, техника, горючее, оружие и патроны. Сегодня у нас есть практически все, кроме вертолета, который нам не положен, и инфраструктуры – согласно положению, на нашей территории должны находиться тир, спортзал, высотная вышка, столовая и вольеры для служебных собак и так далее, но из-за отсутствия достаточного финансирования этого у нас нет, хотя небольшой спортзал мы все же организовали. В нем висят груши и стоят самодельные тренажеры.

– Чем занят в вашем отряде кинолог?

– Он по штату входит в инженерно-техническую службу, где учит собак искать взрывчатые вещества. Ежедневно мы выезжаем на осмотр всех проводящихся или планируемых к проведению крупных мероприятий.

– Где тренируются ваши ребята?

– Высотники тренируются на обычных домах, по своей инициативе взаимодействуют с гражданскими специалистами-альпинистами, а первоначальную лицензию получают после обучения в специализированном учебном центре. Мы также взаимодействуем с федерацией практической стрельбы, наши снайперы, пулеметчики, гранатометчики и другие бойцы имеют хороший уровень боевой подготовки, твердые навыки обращения с оружием и боевой техникой. Между ОМОНом и СОБРом проводятся соревнования функциональных групп, в которых участвуют боевые тройки. Там бойцы спускаются с фала вертолета, получают задание, изучают обстановку и совершают марш-бросок при полной выкладке, во время которого необходимо не попасть на мину или в засаду и по азимуту выйти к месту назначения. По прибытии они должны оказать медицинскую помощь, поставить минные заграждения от преследующего тебя врага, отработать цели и так далее и тому подобное. Все это требует и выдержки, и выносливости, и сообразительности, и опыта.

– Я недавно узнала, что на вашей базе проходили военные сборы магнитогорские школьники. Это продолжается?

– К сожалению, нет. В 2006–2009 годах на нашей территории действительно проходили военные сборы для девятиклассников, но потом это дело почему-то заглохло. Видимо, не хватает квалифицированных педагогов. Но мы продолжаем взаимодействовать с руководителем клуба «Ирбис» А. Кашариным, ведь наш отряд тоже носит имя «Ирбис». А во время военно-патриотического месячника мы проводим не менее 20 мероприятий по школам: даем возможность ребятам познакомиться с техникой и с самим отрядом. Однако я не преподаватель, поэтому не имею права заниматься с детьми. Дай бог, если что-то в этом плане сдвинется по линии РОСТО.

– За время своей работы вы получили много наград, в том числе и боевых. Какие из них вам особенно дороги?

– Не знаю. Наверное, больше всего я был рад значку «Отличник советской милиции», потому что он был первым и я еще не знал, что ждет меня впереди. Одно время в нашей стране был снижен статус государственных наград. Но когда я в 1996 году приехал в Грозный (а я никогда до этого на войне не был), сразу вспомнил фильм-хронику о битве за Сталинград и подумал: каждый попавший сюда, наверное, достоин награды, если он ее отсюда увезет. Страха не чувствовал– он ушел сразу, как только мы приземлились, но был шок от увиденного. Да, первую награду мне было приятно получать, но ордену Мужества, который мне вручали в 2002 году после событий 2000 года, уже не был рад: я остался живой, а ребята погибли, и никакие ордена мне не были нужны.

– Видите ли вы какие-либо тенденции к улучшению общественного порядка в нашей стране, городе?

– Да, вижу. Но вот правовой нигилизм, который мы наблюдаем по телевидению, к добру не приведет. Должна быть вера в свою страну.

– Что бы вы пожелали своим сотрудникам ко Дню российского ОМОНа?

– Здоровья (чтобы во время физических занятий у них не было травм) и благополучия в семьях, хороших друзей, материального достатка. Но самое главное – удачи. У нас всякое может случиться – если не будет удачи, то ни деньги, ни здоровье не пригодятся.