Сергей Талызов, директор магнитогорского филиала Института туризма, кандидат педагогических наук: «Настоящего притока туристов в наши края не будет до тех пор, пока здесь не будет создана соответствующая инфраструктуры»

Профессиональный туризм… Каким он был в советские времена? Что изменилось в нем с тех пор? Какие проекты осуществлялись тогда и какие возможности открываются перед туристами нашего времени? Каким видят туризм будущего профессионалы? Возможны ли в нем новые открытия? Станет ли когда-нибудь Южный Урал туристским краем, а наш родной город – местом для паломников?

Об этом читайте в нашем интервью с Сергеем Талызовым.

– Сергей Николаевич, когда вы начали заниматься туризмом? Как это произошло?

– Мне сейчас 50. Когда я говорю о своем туристском опыте, то называю цифру 43. В свой первый десятидневный поход я пошел, когда мне было семь лет. Тогда я занимался в кружке юных геологов, которым руководила удивительная женщина Анна Алексеевна Демехина. Вместе с ней мы искали минералы в окрестностях Магнитогорска, описывали их месторождения, участвовали в геологических олимпиадах. Я был призером даже Всесоюзных олимпиад.

– Почему же тогда вы не геолог?

– После 8 класса я уже собирался поступать в Невский геологоразведочный техникум. Но параллельно с геологией я постоянно занимался спортом: конькобежным, гимнастикой, легкой атлетикой, лыжами. И так получилось, что тренер по лыжам уговорил меня не уезжать из Магнитогорска. Поэтому после школы я поступил в МаГУ. Однако постепенно спорт отошел на второй план, и я занялся туризмом профессионально.

– Как это произошло?

– Опять же случай. В жизни все случайное закономерно. Когда я окончил институт, меня сразу хотели взять в 56 школу в качестве учителя труда. Но вместо того чтобы принести в школу документы, я ушел в экспедиции. И вместо меня в школе остался работать прежний учитель, который должен был уйти на пенсию. Так я попал на Станцию детско-юношеского туризма, где стал руководителем кружка спелеологов, так как уже будучи студентом руководил походами, имел опыт походов 4 и 5 категорий сложности и по своим достижениям в спортивном туризме занимал очень высокое положение.

– Каким был профессиональный туризм того времени?

– Советский туризм строился на энтузиазме и в то же время подчинялся четкой стройной системе, выстроенной ВЦСПС – Всесоюзным центральным советом профессиональных союзов. Им разрабатывалось два основных направления туризма: организованный (турбазы) и спортивный туризм, которым руководил Центральный Совет по туризму и экскурсиям. При этом Совете существовала комиссия спортивного туризма, которая фиксировала экспедиции, выдавала справки на путешествия, присваивала спортивные разряды. И это несмотря на то, что все соревнования и экспедиции мы организовывали и проводили за свой счет.

– Что изменилось с тех пор?

– Сейчас той стройной системы уже не существует. Изменились и основные направления туризма. Теперь это социальный туризм, на который выделяются определенные деньги, и коммерческий, который оплачивают сами туристы.

– Какая система вам ближе?

– Свои плюсы есть и в той, и в другой системах. К примеру, на преподавательскую зарплату советского времени я мог обеспечить свою семью и позволить себе месячную экспедицию на Кавказ. Сейчас же действуют другие ценности и приоритеты. До перестройки все было легко и понятно, но сейчас значительно больше возможностей для развития самого туризма.

– Вы можете привести такой пример, чтобы разница в системах стала наглядной?

– В советское время мы были единой семьей. И если мы шли в экспедицию по Средней Азии, то в любом месте – хоть в Ташкенте, хоть в Самарканде, хоть в отдаленном кишлаке – мы всегда были желанными гостями. И существовала только одна «опасность»: гостеприимство восточных людей настолько велико, что туриста вместе с рюкзаком могли затащить в дом и, пока не накормят и не напоят, не отпустят. А если он хоть чуть-чуть позволит себе расслабиться, его могли поить и кормить неделю, и экспедиция проваливалась. А сейчас мы сталкиваемся с настороженностью и туристов, и самих жителей Средней Азии. В связи с этим иногда возникает сложность организации забросов. А с другой стороны – плати деньги, и тебя хоть куда забросят. Но эти изменения касаются только двух разных систем, в самом же туризме ничего не изменилось.

– С чего вы начали занятия с детьми?

– С того, что я лучше всего знаю. Я проводил теоретические занятия, спортивные тренировки, вел научную работу с учащимися школ. Мы участвовали во всех научных конференциях учащихся. Моих ребят выставляли на областные конференции, где мы в течение пяти лет побеждали во всех конкурсах, потому что проводили самые настоящие исследования. Да и в спортивной части мои ребята были очень хорошо подготовлены. Не было таких соревнований, где мои воспитанники не были бы призерами или победителями.

– В то время вы организовали путешествие школьников по реке Енисей и знаменитый поход «По следам российской армии под предводительством Суворова». Кто был участником тех походов?

– Лучшие туристы-краеведы города Магнитогорска.

– Как вам удалось организовать такие грандиозные по своим масштабам походы с детьми?

– Помимо руководства кружком, я вел работу методиста. И мне всегда хотелось создать что-нибудь необычное, интересное. Так, в 1995 году в первый и в последний раз мне удалось организовать лагерь на четырехпалубном теплоходе по реке Енисей. Наш маршрут начинался в Красноярске и заканчивался у Северного Ледовитого океана. Участниками того похода стали наши магнитогорские школьники. У нас была огромнейшая экскурсионная программа. Мы побывали и в Норильске, и в Ягарке, и во всех других городах, которые встречались на нашем пути. А в день Нептуна ребята купались в Подкаменной Тунгуске за Полярным кругом.

– Как это за Полярным кругом – там ведь даже летом холодно!

– Это парадокс сибирских рек: в Енисее нельзя купаться километров 500-600 от Красноярска и ниже. А чем севернее, тем вода становится теплее. Это связано с тем, что вода сбрасывается с Красноярского водохранилища, где толщина воды составляет 90 см. И ее температура в нижних пластах достигает всего четырех градусов по Цельсию. Пока она прогреется до температуры +15, ей приходится пройти почти 800 км.

– А переход через Альпы?

– Еще лет десять назад в Магнитогорске работала замечательная программа, которая проводилась в школах в рамках экологического воспитания подрастающего поколения: мы организовывали экологические лагеря в природном башкирском заповеднике. Чтобы организовать экспедицию по следам перехода российской армии через Альпы, я и Леонид Петров за три года до начала экспедиции создали военно-патриотический семейный клуб, куда вошли несколько семей. Мы вместе разрабатывали маршрут в нескольких вариантах, ездили в Москву и в Питер, побывали на месте событий, сами прошли пешком по намеченному пути, обзавелись необходимыми связями со швейцарцами. Поход состоялся в 1998 году. За 28 дней мы с детьми проехали шесть стран на автобусе. 15 дней провели в швейцарских Альпах. Уже три или четыре года я пытаюсь возобновить эти программы, но пока у меня это не получается: очень дорого.

– Вам не жаль того времени?

– Нет, потому что, как говорят мудрецы, есть время собирать камни, и есть время их разбрасывать. И то, что я сейчас возглавляю Институт туризма, дает мне возможность делиться своим огромным опытом – и жизненным, и организационным, который я получил в молодости. Студенты и молодые руководители туристских фирм обращаются ко мне за советом, как, например, организовать железнодорожный состав для перевозки 220 человек из Магнитогорска в Красноярск и обратно. А чего стоит опыт организации и проведения международного туристского слета «Интерслет», который мы здесь проводили! Уже Советского Союза не было, а к нам все еще приезжали до 21 команды из бывших советских республик.

– Сейчас это кажется невозможным.

– Молодость может все. Если бы я тогда знал, какие трудности ждут меня при организации того или другого дела, то и не начинал бы его. Современная молодежь справится со своими задачами.

– Как у вас родилась идея создания Института туризма?

– Это было очень давно. От бизнес-плана до реализации проекта проходит от нескольких месяцев до нескольких десятков лет. С момента рождения до реализации этой идеи прошло 17 лет. У меня и сейчас много идей. Например, создать некую структуру, которая занималась бы непрерывным туристским образованием: от детского садика до послевузовского повышения квалификации. В принципе эта структура уже разработана и научно обоснована. Но пока для ее реализации я не получаю поддержки.

– Кого и для чего вы обучаете?

– В институте у нас открыта пока только одна специальность: менеджер организации. Наши выпускники обеспечивают новые маршруты финансовыми расчетами и составляют бизнес-проекты в туризме.

– Какие отношения вы поддерживаете с другими туристическими организациями?

– Очень тесные. Я являюсь председателем Комитета по предпринимательству в сфере туризма при МТПП. Это общественная должность, но она мне позволяет тесно общаться с директорами туристических фирм, организовывать семинары и круглые столы. Проводим мы и международные, и всероссийские конференции по разным туристическим направлениям, работаем со многими гостиницами Магнитогорска, Белорецкого и Абзелиловского районов – тех мест, где реализовываются различные программы активного отдыха. Мы сотрудничаем очень тесно с министерством спорта и туризма Челябинской области, с министерством образования Челябинской области.

– Какие темы вы уже рассматривали на круглых столах и каков результат?

– В декабре 2009 года мы организовывали ряд круглых столов по вопросам развития туризма в Магнитогорске. На них рассматривались такие проблемы, как разработка и развитие концепции развития туризма в Магнитогорске и прилегающих к нему территориях, разработка туристского бренда города Магнитогорска в виде туристского маршрута, включающего архитектурные объекты, привлекающие к себе туристов. Для этого необходимо включить в архитектурный проект Магнитогорска строительство таких объектов. Наши краеведы, историки и археологи подготовили карту Магнитогорска, на которую нанесено несколько тысяч стоянок первобытных людей. Конечно, многие из них остались под комбинатом, но почему бы не поставить жилище первобытного человека в каком-нибудь магнитогорском парке? Аркаим тоже входит в эту программу. Решали мы и вопросы безопасности и контроля в туризме. В свое время я был инициатором проведения депутатских слушаний по вопросам туризма. Но итоги оказались практически нулевыми. Одним из вопросов, которые я тогда поднимал, был вопрос обеспечения школ хорошим туристским оборудованием. Когда-то я был заведующим отдела туризма, и мне это сделать удалось. Надеюсь, что получится и сейчас. Во всяком случае энтузиазм пока есть. Нами запланировано проведение 17 таких круглых столов.

– Мы когда-нибудь будем приглашать к себе иностранцев?

– Мы уже разработали интереснейший 12-дневный маршрут для французов по заказу московского оператора. В него входит знакомство с Ильменским государственным заповедником, знакомство с производством инкрустированного оружия в Златоусте, поездка на Зюраткуль, восхождение на Иремель, сплав по реке Белой, посещение уникальнейшей деревни Кулгино, конный маршрут в сторону Аскарово и поездки в Аркаим, Париж, Фершенпенуаз и Магнитогорск. Уже этим летом мы будем принимать у себя немцев. А так как это будут люди в основном пенсионного возраста, то для них разработаны свои маршруты. Однако настоящего притока туристов в наши края не будет до тех пор, пока здесь не будет создана соответствующая инфраструктура. Я работал с чехами, с американцами, с англичанами, для которых в Средней Азии делал поисковые экспедиции, где мы открывали пещеры, и могу сказать достаточно определенно: иностранцам надо, чтобы начало и конец маршрута проходили в комфортных условиях. Если маршрут занимает больше семи дней, то промежуточные стоянки тоже должны быть хорошо оборудованы. Так уж они привыкли – жить в комфорте.

– Вы сказали, что открывали с англичанами пещеры. Как можно сделать открытие по заказу?

– Если говорить об открытии новых уголков на земле, то это маловероятно. А когда речь идет о спелеологии, то да, это возможно. Как спелеолог я награжден несколькими медалями за открытие пещер. Думаю, что это одно из направлений туризма, за которым будущее. Сейчас я над этим думаю: открывать такие маршруты для людей, которые жаждут открытий и первопрохождений. В такие моменты действительно испытываешь незабываемые чувства. В 1990 году мы открыли в известной пещере «Пропащая яма» на реке Белой – самой сложной пещере на Урале – достаточно большое ее продолжение. И я считаю, что мы очень счастливые люди, которые на себе испытали чувство первооткрывателя, когда душа рвется наружу от того, что до тебя здесь ни одного человека в мире не было! Поисково-исследовательские экспедиции, где гарантировано открытие, – перспективное направление бизнес-туризма.

– Такое возможно гарантировать?

– Конечно. Вокруг нашего города много неоткрытых пещер. И есть специальные методики по их открытию. А на Кавказе таких пещер еще больше!

– Вы как турист-профессионал побывали во многих уголках мира, участвовали в самых разных состязаниях. Что вам больше всего запомнилось?

– Лучше всего запоминаются спортивные достижения. Так, в 1985 году магнитогорские спелеологи и спелеологи со Старого Оскола установили всесоюзный рекорд, пройдя одну из самых больших пещер мира глубиной до 1100 метров за 17 суток. Еще запоминаются случаи, связанные со спасательными работами. Особенно когда спасают тебя самого. В 1987 году в Средней Азии в подземном базовом лагере на глубине более 1000 метров у нас взорвался примус. Больше всех обгорели я и один из моих товарищей. Ожоги лица и рук были второй и третьей степени. Я тогда ставил перед собой только одну задачу: умереть поближе к поверхности, чтобы моим друзьям поменьше досталось тащить наверх мое тело. И главное, что запоминается в таких ситуациях, это то, что мои друзья-товарищи, спасают тебя и других, рискуя собственной жизнью.