Андрей Мигас, генеральный директор стоматологического центра: «Если человек, побывав у доктора, ушел, и ему не стало легче, значит, он побывал не у доктора»

– Андрей, как давно началась ваша профессиональная деятельность?

– Я окончил Московский стоматологический институт в 1983 году. С тех пор работаю в родном Магнитогорске. Начинал во второй стоматологической поликлинике врачом-хирургом, потом стал заведующим хирургическим отделением. Затем работал в третьей городской больнице (тогда МСЧ «МС») в отделении челюстно-лицевой хирургии.

– Почему именно хирургия и именно в стоматологии?

– Почему хирургом – это легко объяснить: у меня дядя был хирургом, а я его очень уважал, он был для меня примером. Я был еще маленьким, когда он приезжал к нам, показывал мне анатомические атласы и очень интересно рассказывал о своей работе. Поэтому уже классе в шестом я твердо решил, что буду врачом и обязательно хирургом. А затем, когда я окончил школу и встал вопрос, где учиться, чтобы этим хирургом стать, я почему-то решил, что именно челюстно-лицевая хирургия (хирургия, которая занимается вопросами лечения заболеваний лица и органов шеи) является одним из самых сложных аспектов хирургии, и я предпочел ее знакомой всем абдоминальной (полостной) хирургии. В то время я даже не рассматривал вопрос о том, что стану именно стоматологом, и только в процессе обучения понял, что челюстно-лицевая хирургия и все вопросы заболеваний твердых тканей зуба и зубо-челюстной системы тесно связаны между собой. Поэтому в нашем институте львиная доля учебного времени отводилась именно на стоматологические дисциплины.

– Как связаны между собой челюстно-лицевая хирургия и стоматология?

– Челюстно-лицевая хирургия – это раздел стоматологии. Большинство наших стоматологов – это терапевты, которые лечат кариес и другие болезни твердых тканей зуба. Существуют еще стоматологи-ортопеды – они занимаются протезированием – и стоматологи-хирурги. Последнее направление включает в себя и челюстно-лицевую хирургию. Одно время я работал в стационаре, где мы занимались лечением заболеваний челюстно-лицевой системы. Таким образом, наше восприятие стоматологов как людей, которые только лечат зубы, очень упрощенное. Хотя, на мой взгляд, даже обычный кариес – достаточно сложная патология.

– Челюстно-лицевая хирургия... Чем-то напоминает пластическую хирургию. Как вы относитесь к пластической хирургии?

– Положительно. Если человеку от этого хорошо, то почему нет? Вопросы пластики – очень сложная вещь. И сама челюстно-лицевая хирургия занимается вопросами не только пластики. Существует реконструктивная и пластическая хирургия. И если, как я уже говорил, человек в силу каких-то обстоятельств теряет часть лица, то им начинают заниматься врачи, практикующие реконструктивную хирургию. А вот красоту навести – это уже пластическая хирургия и косметология. При этом у врача-косметолога, чтобы он мог заниматься пластикой лица, обязательно должно быть образование челюстно-лицевого хирурга.

– Говорят, стоматолог-хирург легко может работать в качестве обычного хирурга в любой другой области медицины. Так ли это?

– Квалифицированный стоматолог-хирург при определенном опыте и небольшой переподготовке – да, может. А вот наоборот – гораздо сложнее. Все дело здесь в особенностях анатомии головы и шеи: здесь очень близко располагаются крупные магистральные сосуды, много нервных окончаний, и возникает необходимость во время операции заботиться о косметике. В связи с этим даже к первичной хирургической обработке ран в челюстно-лицевой хирургии предъявляются повышенные, по сравнению с обычной хирургией, требования.

– На что влияет здоровье зубов и полости рта?

– На все. Есть даже такая фраза: «Язык – зеркало желудка». По состоянию языка можно определить состояние всего желудочно-кишечного тракта. Как китайцы различают более 500 разновидностей пульса, так и у языка существует много разных состояний. Это же относится и к состоянию слизистой губ и щек. Например, у людей с пониженным иммунным фоном достаточно часты герпетические высыпания на губах. Существуют и другие проявления заболеваний, которые выступают на слизистой. Ими занимаются парадонтологи. Но и состояние самого желудочно-кишечного тракта отражается на состоянии слизистой полости рта.

– Дайте хоть какую-то подсказку: как же все-таки определить состояние кишечно-желудочного тракта, глядя в зеркало?

– Самая лучшая подсказка здесь – хотя бы раз в полгода ходить к зубному врачу. Иначе можно (как это получилось у Джерома, когда он прочитал медицинскую энциклопедию) найти у себя все заболевания, кроме родильной горячки.

– От чего образуется налет на зубах и как часто нужно его убирать?

– Налет на зубах часто образуется из-за некачественной пищи. Существует такая немаловажная функция у наших зубов, как самоочищение, которое возможно только когда мы едим твердую пищу: цельные огурцы, яблоки, морковку. А мы ведь едим все мягенькое, приготовленное. От этого уменьшается нагрузка на зубы, ослабляется пародонт: зубам не на чем тренироваться, и они становятся не нужны!

Вторая причина образования зубного налета – соли, которые содержатся у нас в слюне. Это твердый налет, можно сказать, осадок – так называемый зубной камень. Если человек правильно ухаживает за полостью рта, то все это вычищается. И все же врач должен хотя бы раз в полгода осматривать пациента, чтобы оценить состояние зубов.

– От чего в таком случае зависит запах изо рта?

– Как от состояния зубов и десен, так и от состояния желудка.

– Как вы оцениваете состояние зубов магнитогорцев?

– Сейчас в нашей клинике сформировался определенный контингент клиентов, которые ходят к нам уже не первый год. Это около 15 тысяч человек в год. У этих людей ситуация достаточно терпимая. Но если говорить о начале нашей деятельности в центре, то ситуация была совсем иной. Да, конечно, возможностей у стоматологии того времени было гораздо меньше, но кто хотел иметь здоровые зубы, тот их имел. То же можно сказать и о современных жителях Магнитогорска. Во многом состояние зубов у людей, как мы уже говорили, обусловлено культурой питания. Но кроме того прочность наших зубов зависит от наличия или отсутствия определенных химических элементов. В связи с этим можно сказать, что многие магнитогорцы, у которых мы видим отличные зубы, не являются коренными жителями нашего города: много лет назад в нашем городе поднимался вопрос о недостаточном количестве фтора в нашей питьевой воде. И уже хотели поставить установку по фторированию воды, но не сделали этого. И, вероятнее всего, правильно сделали, так как избыток фтора тоже не ведет ни к чему хорошему: могут возникнуть некариозные поражения, от которых проблем возникает еще больше. Хотя я знаю, что в скандинавских странах вводились программы по фторированию продуктов питания для детей, в частности, молока. Там это было связано с тем, что из-за недостатка витамина D часть микроэлементов вымывалась из организма, и требовалась профилактика поражения зубов кариесом. Эти программы давали положительный результат. Но в тех странах до введения фторирования проводились специальные исследования.

– От чего зависит цвет зубной эмали?

– От многого. Даже от того, какие лекарства пила мама, когда ходила беременной, чем питалась. И цвет эмали – это ваше неотъемлемое качество. Хотя сейчас есть различные системы отбеливания. Но мы их не применяем. Это не медицинская процедура. И через некоторое время после отбеливания зубы вновь приобретают свой естественный цвет.

– Как правильно выбрать зубную пасту?

– Существуют пасты гигиенические, лечебно-профилактические и лечебные. Например, любая профилактическая паста содержит много фтора, но из-за фтора зубы темнеют. Поэтому любую пасту нужно рассматривать как таблетки: если болит голова, то мы пьем таблетки от головной боли. Так же здесь: если у человека все хорошо, ему достаточно гигиенической пасты. И не суть, отбеливающая она ли нет. Кроме того, нежелательно одной пастой пользоваться дольше трех месяцев, иначе наша микрофлора привыкнет к ней и адаптируется.

– Как вы относитесь к голливудской улыбке?

– К самому термину – отрицательно. Это штамп, который ничего в себе не несет. Правильнее говорить о красивой улыбке. Ведь голливудская улыбка подразумевает то, что все зубки ровненькие, один к одному. А все наши зубы имеют разную форму и разный размер. Для того, чтобы достичь «голливудской улыбки», применяют винирование. Это как накладной ноготь, только намного сложнее. Винированием занимается врач-ортопед. Винир делается из керамики и после небольшого обтачивания натуральных зубов накладывается на переднюю часть зуба с помощью специального клея. Но я не понимаю, зачем нужно стремиться к какому-то стандарту и ради этого стачивать свои зубы! Особенно если они здоровы. Другое дело – если существуют какие-то аномалии прикуса. Такие проблемы устраняются при помощи ортодонтических конструкций. Они могут быть как съемные, так и несъемные, например, брекет-системы. С их помощью мы ставим зубы в правильное положение. Сейчас это можно сделать в любом возрасте и с высокой долей эффективности.

– В Америке много людей, у которых прекрасные зубы...

– В Америке здоровье зубов каждого конкретного человека – вопрос экономический. Медицина там дорогая. Плюс страховка, которая предполагает, что если человек вовремя не лечится, то теряет право на нее . Это не значит, что он не получит помощи в какой-то форс-мажорной ситуации. Но при этом он заплатит сумасшедшие деньги! Таким образом американцы смогли увязать здоровье нации с личной экономикой каждого: там выгоднее быть здоровым, чем больным.

– Как вы оцениваете состояние стоматологической помощи в России и в Магнитогорске в частности?

– На мой взгляд, мы подошли к серьезному кадровому кризису. В свое время существовали врачи-стоматологи и зубные врачи. В последнее время сильно сократилось число специалистов с хорошей базовой подготовкой. Причина в непопулярности данной профессии – в низкой зарплате. Кроме того, значительно упало и качество преподавания. Так, если раньше на нашей кафедре работали профессионалы высокого класса, и даже в ординатуру приходили ребята уже очень хорошо подготовленные, то сегодня и опытность профессорского состава упала, и молодые врачи, приступая к работе, мало что умеют делать самостоятельно. Часто они приходят не лечить людей, а зарабатывать деньги. А те люди, которые действительно чего-то стоят, стремятся остаться в центрах и не спешат ехать на периферию. А ведь в связи с этим нам постоянно приходится проводить обучение своих врачей. И это помимо той обязательной программы, которая неизбежно должна быть у каждого врача каждые пять лет, когда он подтверждает свой профессиональный уровень.

– Может ли человек, больной пародонтозом, мечтать о восстановлении всех 32 зубов?

– Может. Однозначно может. Пародонтоз – достаточно сложное заболевание, которое до недавнего времени считалось неизлечимым, так как не было достаточной научной базы. Сегодня этот вакуум уже заполнен, существуют очень серьезные научные разработки, которые обосновывают не только причины тех или иных заболеваний пародонта, но и, самое главное, дают способы их лечения. Пародонтоз можно остановить, поддерживая в рабочем состоянии имеющиеся зубы. Это непросто и требует от пациента серьезного отношения к своему здоровью. В Голландии уже есть положительные сведения о четырнадцатилетнем наблюдении за ходом лечения данного заболевания.

– Вы имеете в виду имплантаты? Поясните, пожалуйста, что это такое?

– Имплантация – это вживление. В стоматологии вживляются искусственные корни зубов. Если у человека утрачен зуб, то обычно мы стачиваем соседние зубы и делаем классический двухопорный мост. А если уже нечего точить? Многие люди, больные пародонтозом, отказываются от съемных протезов по психологическим соображениям. Имплантаты позволяют обходиться без съемных протезов. Сейчас только в Германии применяется более 150 видов имплантатов! Если же ничего не предпринимать, то, как только человек потерял все зубы, начинает происходить постепенная атрофия челюсти.

– Сколько нужно денег, чтобы поставить все 32 зуба?

– Один имплантат в среднем обходится в 42-45 тысяч рублей. Но за всю историю был только один случай (в Мексике), когда пациенту поставили 32 имплантата. На самом деле при полностью беззубой челюсти для установления несъемной конструкции достаточно установить в верхнюю челюсть шесть имплантатов и в нижнюю – восемь. И уже на них производить несъемное протезирование.

– Существует ли случаи, когда врач-стоматолог не в состоянии помочь больному?

– Существуют, конечно, тяжелые случаи, но они, к счастью, очень редко встречаются. И далеко не все ведут к фатальным последствиям. Хотя любая запущенная болезнь способна доставить массу неприятностей как стоматологу, так и больному. Особенно это актуально при неквалифицированном лечении. Поэтому меня так и тревожит уровень подготовки молодых специалистов. Много копий мы сломали и с пациентами, которые чересчур доверяют рекламе. «Я же жую жвачку!» – говорят они. Или: «Я пользуюсь лучшей пастой – откуда у меня может быть кариес!» Беда многих наших коллег в том, что мы, стоматологи, очень мало разговариваем с пациентами. А для человека очень важно, чтобы его выслушали и объяснили весь процесс лечения. Как говорили древние, «если человек, который побывал у доктора, ушел, и ему не стало легче, значит, он побывал не у доктора».

– Приведите, пожалуйста, случаи из практики – страшные и смешные.

– Страшных случаев у нас хватает. Возвращаясь к разговору о челюстно-лицевой хирургии, скажу, что она помимо всего прочего занимается и лечением гнойных заболеваний: фурункулов, абсцессов и флегмон. Очень часто нам приходится сталкиваться с ситуациями, когда молодые люди выдавливают у себя на лице прыщики. А ведь от осложнений, возникающих после этой «процедуры», бывает, что люди умирают. Носо-губный треугольник называют даже «треугольником смерти». Если произошло попадание гнилостных частиц в кровь, возможно наступление осложнений, которые могут привести к менингиту. Года три назад сразу после Нового года к нам попали сразу три человека с такими проблемами. Одного из них похоронили, двух других оперировали по несколько раз.

И смешной случай: в одной из прилегающих к Магнитогорску деревень меняли электричество. Электрик влез на столб, а тот оказался не слишком глубоко вкопан и упал вместе с электриком. В больницу электрик поступил с вывихом челюсти: рот открывал, а закрыть не мог. Наверное, во время полета кричал: «А-а!», и челюсть у него заклинило. Но это благодатная ситуация, когда раз-два – и человек здоров!

– Что изменилось в стоматологии России за последние годы?

– Стоматология России за последние 10-15 лет совершила умопомрачительный скачок. По сути дела, 16 лет назад такой стоматологии, какая есть сейчас, в Магнитогорске не было вообще. Чем мы работали? Максимум, что у нас было, – это новокаин и отечественные пломбировочные препараты, которые не отличались ни качеством, ни эстетикой. По всем фронтам отечественная стоматология серьезно отставала от западной. Тем более в деле протезирования и хирургии. Поэтому, когда в Россию пришло много фирм, предлагающих качественные расходные материалы, оборудование и инструменты, нам пришлось очень быстро входить в тот рынок, который открылся перед нами. И мы здесь, в центре, уже сами начали развивать такие направления, как имплантология, пародонтология, ортодонтия. Многое в них основывалось на совершенно новых для нас в то время технологиях, и эти технологии нужно было развивать и применять здесь, в Магнитогорске. Собственно, этим мы и занимаемся в течение уже 16 лет и, на мой взгляд, довольно успешно.