Павел Рабин, челябинский бизнесмен: «Мы с руководством ММК давно зарыли топор войны»

Лет семь-десять назад имя предпринимателя Павла Рабина отзывалось в Магнитке неизменным скандальным эхом. Тогда, в конце девяностых, у многих обывателей эта фигура стала прочно ассоциироваться с таинственным исчезновением 30%-ного пакета акций ОАО «ММК».

Имели место преследование и громкое уголовное дело. Три месяца Павел Рабин провел в СИЗО, потом был выпущен под залог. А в 2003 году Генеральная прокуратура закрыла его дело в связи с отсутствием состава преступления. Все обвинения с Павла Беньяминовича были сняты. Он вернулся в Челябинск к своему обширному и разнообразному бизнесу: работал с финансами, занимался консалтингом, общественным питанием, туризмом…

Свободное же время предпочитал проводить в разных экзотических уголках земного шара, создавая и вдохновляя не менее экзотические проекты, связанные с путешествиями, познанием себя и природы.

Еще одна деталь его жизни – элитный общепит. 12 лет назад бизнесмен организовал в Челябинске сеть закусочных. А этим летом открыл ресторан «Новый Декамерон» с предложением блюд средиземноморской и еврейской национальной кухонь. Теперь на очереди Магнитогорск. Здесь Павел Рабин намерен создать элитарный ресторан русской кухни, козырная достопримечательность которого – настоящая русская печь…

– Павел Беньяминович, как у вас идут дела? Печку уже сложили?

– Да, не только сложили, но и провели несколько «тестовых запусков». Долго искали специалистов-печников. Сейчас ведь даже в деревнях почти не осталось русских печей, сельские жители начинают забывать, как они выглядят. И кроме того, для наших целей пришлось адаптировать конструкцию: надо было, чтобы печь кормила, но не обогревала. И вот теперь она действует. Сегодня дегустировали блины, царскую «пуховую» кашу, осетра, фаршированного вязигой, грибами и гречневой кашей…

– Откуда берете такие рецепты?

– В основном из государственной библиотеки имени Ленина, из подлинных текстов «Домостроя», поваренной книги крепостного повара Игнатия Радецкого, изданий Елены Молоховец 60-х годов ХIX века, из росписей царских кушаний (это что-то сродни методикам современной санэпидстанции – что можно и чего нельзя допускать на императорский стол).

– А осетров откуда берете?

– Осетров разводят под Челябинском. В рецептуре блюд мы намерены соблюдать абсолютную достоверность, хоть в наши дни это и сложно. В старинной русской кухне, например, широко использовалась ржаная мука. Сейчас ее почти не производят, поставщиков мы нашли с трудом (с недавних пор выпуском ржаной муки занялся комбинат «Ситно»). Хотя, конечно, в некоторых случаях мы при всем желании ничего поделать не можем. Вот раньше украшением царского стола был лебедь, а сейчас – сами понимаете: эта птица занесена в Красную книгу…

– Ваше следование старинным традициями коснется не только еды?

– Безусловно! Мы будем точны во всем: в сервировке и оформлении стола, в сменах блюд, в особенностях работы официантов – с какой стороны стоять, как подавать, что говорить… Проходить обеды будут раз в неделю по заранее составленным сценариям: их для нас написала Марина Викторовна Загидуллина, профессор ЧелГУ, культуролог и филолог. На каждом обеде обязательно будет присутствовать особый гость. Будут декорации и соответствующие костюмы. Начинаем переговоры с драмтеатром – пора подключать декораторов, костюмеров, артистов…

– Полагаете, наши артисты с удовольствием будут изображать официантов?

– А почему нет? Они же изображают на сцене «кушать подано»… И здесь будет примерно такая же театрализованная атмосфера. Роспись одной из стен будет изображать зрительный зал, и сами обеды будут проходить в помещении, похожем на сцену. Мы ориентируемся на создание атмосферы великосветских обедов пушкинской и послепушкинской поры. Кстати, именно поэтому ресторан и называется «Наше все». Если помните, это выражение впервые прозвучало в статье Аполлона Григорьева «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина»: «А Пушкин – наше все…». К тому же здание ресторана примыкает к одноименному театру.

– Сдается мне, что Магнитогорск как-то не особенно гармонирует с вашими масштабными замыслами. Город с короткой историей, с пролетарско-мещанскими корнями. Особой толщиной «культурного слоя» похвастать не может…

– Как предприниматель, я не вижу особой разницы между большими и малыми городами. Сейчас понятие провинции нивелируется. «Хочу, чтоб в каждой дыре завалящей был водопровод и движение мысли», – сказал когда-то Маяковский. В наши дни слово «водопровод» заменяется на «Интернет». Так что любая «дыра завалящая», напрямую сообщаясь со всем миром, автоматически перестает быть дырой. В таких условиях и «культурный слой» утолщать легче.

– Так что, ваша задача – не просто открыть еще одну точку элитного общепита, но и в известной мере приобщить горожан к культуре?

– Через культуру питания – к общей культуре, к исконным нашим корням. В эпоху глобализации национальная кухня как таковая находится под угрозой. Все вытеснил фастфуд, приучил россиянина есть на бегу. Бесспорно, «Мак-Дональдс» – это превосходный коммерческий проект, но ведь все в нем – торжество технологии над физиологией и над человеком в конечном счете. А человек не должен забывать, что он есть то, что он ест. И лучше есть то, на что ты запрограммирован предками, что хранится в твоей биологической памяти.

– Все это здорово. Но злые языки пророчат вашему ресторану недолгую жизнь. Дескать, не найдется в Магнитке столько желающих регулярно отдавать по три-пять тысяч за то, чтобы поесть блинов и осетрины в компании VIP-персон. Не жаль вам вложенного миллиона долларов?

– Нет, не жаль. Я уверен, что этот проект окупится года за три. А не окупится – что ж, никакой трагедии нет: получу опыт, сделаю выводы на будущее. Но я уверен в успехе. Люди к нам пойдут. Уже одно то, что «Наше все» – единственный в России ресторан высшей ценовой категории с настоящей русской печью, должно привлечь к нам внимание. Да в Магнитку специально будут приезжать пообедать, как только узнают! Прослышали же москвичи про Абзаково – теперь ездят сюда, квартиры скупают.

– И все-таки четыре тысячи за вход…

– Отличительная особенность русского стола – изобилие. И мы будем готовить с большим избытком. А то, что не будет реализовано на званом обеде, на следующий день будет продано с хорошей скидкой, так что меню великосветского обеда сможет попробовать каждый желающий по более низкой цене. У нас же не один банкетный зал будет. На втором этаже откроем «обычный» ресторан, на первом – чайную-кофейную, а там цены не будут особенно отличаться от общегородских. В платежеспособности магнитогорцев я не сомневаюсь. Город гораздо богаче, чем вы о нем привыкли думать. Какую прибыль получил комбинат в прошлом году?

– Ну что-то порядка 1,77 миллиарда долларов…

– Вот видите! Это в среднем на горожанина раза в три-четыре больше, чем в Челябинске или в Екатеринбурге. По уровню достатка город можно смело сопоставить если не с Москвой, то уж с Санкт-Петербургом точно.

– Как складываются ваши отношения с руководством комбината и лично с Виктором Филипповичем Рашниковым?

– Мы давно зарыли топор войны. Все неприятные моменты – а их было немало – остались в прошлом. Сейчас поддерживаем нормальные отношения и готовы сотрудничать. Делить нам больше нечего.

– Планируете ли Вы приглашать первых лиц комбината на ваши «царские застолья»?

– В будущем – безусловно. А пока у нас уже готовы сценарии на 52 обеда вперед с участием конкретных персон. Кстати, мэр Евгений Карпов доброжелательно воспринимает наши идеи и требует от нас скорейшего открытия.

– Нравится ли вам Магнитка?

– Не очень… Но мне нравятся люди, которые здесь живут. Люди вообще всегда и везде интересны. А с Магниткой меня многое связывает. Здесь я родился, здесь жили и умерли мои родители… «Я в этом городе сидел в тюрьме», – как писал Илья Сельвинский.

– Что вас в этом городе удручает сильнее всего?

– Магнитка – город небольшой, но одержимый амбициозностью: «вытянемся в нитку…» и так далее. Это город монополярный, собранный под единое начало. Люди здесь как-то незаслуженно стратифицированы, жестко разделены по принципу «наши-не наши».

– И у вас нет желания изменить расклад сил в городе? Из спортивного, так сказать, интереса?

– «Я теперь скупее стал в желаньях»… Такие намерения, конечно, были. В конце девяностых мне хотелось изменить ситуацию в городе. Я много чего сделал, в том числе и для комбината, но в итоге комбинат пошел немного другим путем, и мне пришлось отступить. Может, это и к лучшему – то, что все случилось именно так. Во всяком случае, моя жизнь сейчас сильно изменилась, мне интересны другие сферы. Я занимался большим бизнесом, пытался войти в политику, достиг определенного результата и на всем этом поставил точку. Теперь занимаюсь тем, что мне по-настоящему интересно.

– Открываете рестораны?

– В том числе. Я всегда любил хорошо поесть, интересовался всевозможными кулинарными традициями. В 1996 открыл сеть закусочных «Робин Бобин», потом были другие проекты. Но по сей день я отношусь к этому почти как к хобби.

– У вас, конечно, есть любимый ресторан?

– Есть. Это ресторан-кафе «Пушкин» в Москве. Мне нравится созданная там атмосфера. Собственно, она и вдохновила меня на «Наше все».

– Это будет ваш первый такой проект в Магнитогорске?

– В свое время я открывал здесь два кафе – «Театральный роман» на Металлургов и «О'Кей!» на Герцена, в «Альфа-центре». Оба заведения сейчас мне не принадлежат. Так что «Наше все» – проект не первый, но единственный. А помимо ресторанов, я занимаюсь самыми разными вещами: организую художественные акции, некоммерческие проекты, много путешествую. Последнее время особенно часто бываю на Востоке – буквально на днях снова отправляюсь в Индию.

– Чем вас привлекает Восток?

– Индия прекрасна своими возможностями для самопознания. Последнее время я стремлюсь хоть что-то понять о себе и о людях. Мы здесь привыкли к западной, эгоцентристской модели восприятия мира. Для нее характерно противопоставление: вот я, такой замечательный, такой успешный, а вокруг меня – весь мир. А на Востоке главенствует иная концепция; она восходит к постулату «я – это и есть весь мир». И другой человек воспринимается так же, как отдельный мир, который глубже привычного «я». По-моему, здесь есть, над чем задуматься и чему поучиться. Ведь вроде бы небольшая разница, а из нее вытекает совершенно другая философия восприятия жизни…