Александр Игнатович, преподаватель ДОСААФ Магнитогорска: «За свою преподавательскую жизнь я подготовил три с половиной полка»

Александр Игнатович родился за три года до начала войны и до 16 лет жил у стен Брестской крепости. Перенеся оккупацию и момент освобождения, на всю жизнь запомнил, каким должен быть настоящий защитник Отечества. По окончании училища он уехал в Казахстан осваивать целинные земли, а оттуда был призван в армию, где отслужил более четырех лет. Приехав в Магнитогорск, выучился на техника-механика, но очень хотел работать с молодежью. Так и получилось, что он стал формировать из молодых людей таких же солдат, какие когда-то освободили его малую родину от захватчиков.

За что мальчишки военных лет любят Красную Армию? Способны ли современные молодые люди освоить сложнейшую боевую технику? Что помогает поднять в стране дух патриотизма? Своим опытом делится преподаватель ДОСААФ Магнитогорска Александр Игнатович.

– Александр Макарович, зачем вы поехали на целину – вас обязали?

– Нет, я поехал, потому что нужно было накормить людей хлебом: до 1956 года он в СССР продавался на килограммы. Люди выстраивались в огромные очереди, рядом с которыми постоянно дежурил милиционер. А мы за год вырастили столько зерна, что первое время никто не знал, что с ним делать. Зато вскоре хлеб начал продаваться булками. Причем одна буханка стоила всего 14 копеек. Так что мы, комсомольцы 17-18 лет, с успехом выполнили поставленную перед нами задачу. За это нас всех, в том числе и меня, наградили медалью «За освоение целинных земель».

– А с армией вы как познакомились?

– Как и все: через службу. Когда мне исполнилось 18 лет, меня как комсомольца да еще и с медалью направили в сержантскую военную школу младших специалистов. Тогда она была засекречена, так как относилась к первым в СССР ракетным войскам стратегического назначения. Потом уже в звании сержанта я попал в Архангельскую область, в местечко, которое называлось «Ленинград 300», а на самом деле было космодромом «Плесецк». Через два года, когда мне оставалось совсем немного до увольнения, начался карибский конфликт, и вместо дома меня направили на Новую Землю, что в Северном Ледовитом океане. Так, я вместо трех положенных отслужил более четырех лет.

– А сейчас солдаты всего один год служат…

– Это, я считаю, было неразумным решением нашего правительства – такой шаг делает нашу армию недееспособной. Нельзя солдата научить чему-то всего за 12 месяцев. Особенно теперь, когда техника становится все сложнее и сложнее. Сегодня срочную службу можно смело назвать пионерским лагерем. А если учесть современную мировую обстановку, то самые надежные друзья для России сейчас – это армия и флот. Сильны они, сильно государство, поэтому армию надо любить.

– А сами вы за что ее любите?

– Я полюбил ее еще в детстве. Дело в том, что мальчишечкой я жил на оккупированной территории. Так, если в тылу немцев видели только пленными, то я наблюдал их жизнерадостными и с закатанными рукавами. Я был свидетелем тому, как они бегали по селу и ловили кур. Были и такие моменты: детишки играют в песочнице, немцы мчатся мимо на своих мотоциклах и пулеметной очередью по ним стреляют. В основном-то все убегали, а два-три падали. Взрослые очень боялись, когда детей забирали. У нас немецкий госпиталь стоял, так они поймают кого-нибудь и 200 грамм крови сольют – для раненых.

Начало войны я помню смутно, мне тогда было всего три года. Стоял ясный солнечный день, но гремел гром, и взрослые почему-то сильно суетились. Фронтовые дети быстро взрослеют, поэтому все последующие события я помню хорошо. Особенно то, как в наше село входила Красная Армия. В груди постоянно горел щемящий ледок радости. К немецким солдатам мы боялись подходить – покажешь на него пальцем, застрелит. И отступали они по дорогам, на машинах. А наши появлялись кто откуда, по бездорожью. Помню, лето, 44 год, мы босиком бегаем. Вокруг неожиданно появились кухни, бойцы население кормят, детвору на машинах катают, кругом поют песни, устраиваются пляски. Передать радость такого момента невозможно. Доброе, благодарное отношение до сих пор сохранилось на моей малой родине к пограничникам: когда на нас напали немцы, они ни на шаг не отошли от своих рубежей, стояли насмерть.

С тех пор мне всегда хотелось стать военным летчиком. Подвело здоровье. Зато сегодня я с удовольствием рассказываю ребятам об авиации, показываю им фильмы о Чкалове…

– Почему тогда вы не остались служить на более длительный срок?

– В то время в армию еще не брали контрактников, в них не было нужды. Поэтому, получив увольнительную, я вместе со своими сослуживцами уехал в Ростов-на-Дону, где познакомился с девушкой, которую после окончания вуза направили в Магнитогорск. Так я оказался здесь. Сначала устроился в «РемСтройМаш» слесарем, а по вечерам осваивал профессию техника-механика, изучал все машины, которые нужны при строительстве, в том числе и с использованием электричества. После выпуска меня направили на комбинат, но я хотел работать с молодежью, учить их тому, что знаю сам, а так как я с детства люблю армию, то устроился в автомотоклуб при ДОСААФ. Он в то время находился на левом берегу. Было это в 1968 году. С тех пор я преподаю здесь.

– Но ведь в ДОСААФ учат не только военных, но и простых автолюбителей…

– Да, но я с ними не работаю по одной простой причине: они смотрят на меня, как на портного в ателье мод, который должен пошить для них подходящие костюмы. Это не для меня. А вот мальчишки – это мои люди. Я готовлю из них профессиональных водителей и электромехаников.

– И много их у вас?

– В год я выпускаю по 100-120 человек. Так что за свою преподавательскую жизнь я подготовил три с половиной полка.

– Для каких родов войск?

– ВВС. Они на аэродромах самолеты запускают. Это замечательная профессия, но трудная, в том числе и при обучении. Особенно сейчас, когда уровень школьной подготовки серьезно снизился, среднее образование стало поверхностным, поэтому об электричестве многие знают на уровне «что-то где-то слышал». А на машинах, вождению которых обучаются мои мальчишечки, вместо кузова стоит электростанция – дизельный двигатель и генератор. Для работы с ними знать электромеханику нужно не меньше, чем на «5». Водитель такой машины выезжает на аэродром и дает напряжение, которое требуется авиационному технику. Я сам несколько раз ездил на специальную переподготовку в Москву и Алма-Ату, а также на сборы в одну из воинских частей, где два месяца изучал работу аэродромов.

– Как отзываются ваши выпускники о своей службе?

– Звонят мне, приходят сюда, рассказывают: «Это же авиация! Это интеллектуальные войска!»

– За более чем 45 лет преподавания вы, наверное, видели самых разных молодых людей. Как, на ваш взгляд, менялись они сами и их отношение к армии?

– Все менялось в них и очень сильно: и моральные устои, и настроение, и патриотизм… Когда я только пришел в ДОСААФ, попасть сюда учиться было не так просто. Я сам приходил в военкомат, брал личные дела призывников и смотрел, что из себя представляет каждый из них. Читал их характеристики, которые сейчас никто не пишет, рекомендации от комсомольской организации, от участковых, а после изучения всех бумаг беседовал с каждым индивидуально. Очень многое в моем выборе зависело от умения себя вести, от общего интеллектуального уровня… Начиная с 1970-го и где-то до 80-го года это были молодые люди совершенно иного склада: трудолюбивые, желающие учиться и более патриотичные. Они понимали, что такое защищать Родину и кто ее должен защищать. Девушки не выходили замуж за парней, которые в армии не служили – они считались «бракованными». Сейчас все наоборот: если парень «надевает сапоги», значит дурак, попался. Современная молодежь очень недисциплинированная. Им ничего не стоит день-два не прийти на занятия. При этом у меня нет возможности отбирать их для себя: демографическая яма. Сказываются времена «ЖКХ» (живи, как хочешь). Но я по-прежнему люблю молодых людей: с ними я и сам молодой. И я их ни в чем не виню: они получают то, что им дают старшие. Возьмем, к примеру, правила дорожного движения. Курсантов же в платных школах не обучают, а натаскивают на сдачу экзаменов. Результат – 335 тысяч россиян, погибших под колесами автомобилей в год. Другая беда – общие знания. Я спрашиваю, сколько будет семь умножить на восемь? Курсант достает телефон и включает калькулятор: а зачем думать – там на все вопросы ответы есть.

– Как же они учат после этого электромеханику?

– Я стараюсь давать им как можно больше тем по важным для них предметам и в конце курса устраиваю самый настоящий экзамен с билетами, с письменными и устными ответами, как это было в добрые времена. Поэтому на нас не было ни одной жалобы из тех воинских частей, где служат наши выпускники. Я даже узбека одного выучил, у которого к моменту прихода в ДОСААФ из образования было два класса национальной школы. В результате он попал на один из подмосковных аэродромов, а после срочной службы остался там контрактником.

– Кем могут работать ваши выпускники после службы в армии?

– Они могут быть водителями, электриками (мы выдаем им документ на право работать с напряжением до 1000 вольт), аккумуляторщиками на автобазах.

– Как вы относитесь к тому, что сегодня вместо уроков начальной военной подготовки в школах ведутся уроки ОБЖ?

– Это совершенно неправильно. Пример. Не так давно у меня учились три парня. Вдруг пропали. Три дня их нет. А я такой человек, что и домой к ним пойду. Прихожу. Родители в панике. Спрашиваю у курсантов, кто что знает. «Да они, – говорят, – поехали испытывать себя: им на ОБЖ сказали, что каждый должен это сделать». Начали искать. Подключили вертолеты (у нас тогда еще был свой аэродром). Нашли – ободранных и отощавших. Я считаю, что это неправильное воспитание. А раньше было как? Все парнишки учились военному делу у владеющего этим делом человека – военрука, а девочки проходили начальную медицинскую подготовку. Сегодня в школах вводят НВП, но, к сожалению, с большим опозданием. Хотя мы уже ощущается подъем патриотизма. Думаю, очень положительную роль в этом скоро сыграют и возвращенные нашим президентом нормы ГТО. А мы мечтаем о хорошем автодроме. Он у нас есть на левом берегу, но не соответствующий современным требованиям. Но соблюсти эти требования без помощи города мы просто не в состоянии, так как готовим специалистов для армии, для государства, и делаем это бесплатно. Сейчас мы набрали новую группу, но не знаем, зарегистрируют ли ее – нет надлежащего автодрома.

– А транспорт у вас чей?

– Нам его присылает Центральный военный округ. У нас есть и «КАМАЗы», и «Уралы» на дизелях, и боевые машины-электростанции. Они же снабжают нас запчастями и деньгами на горючее.

– Как долго вы готовите своих учеников к службе в армии?

– Четыре с половиной месяца. И мне каждый раз жаль с ними расставаться. Они ведь уже становятся такими, что я сам их уважаю, и они меня.

– Каким образом вы воспитываете в них патриотизм?

– Я каждый день рассказываю им об армии, о своей солдатской службе. Я первый год все время есть хотел и думал: вот дурень, на гражданке столько питания было, а не ел. Иногда слышу такое: год в армии потерял. Как так? Я четыре служил и не могу этого сказать. У меня были прекрасные командиры. Вот только… командирами-то у меня были фронтовики.

– Сейчас тоже довольно много молодых фронтовиков можно встретить.

– Да, это так. И когда я готовлю своих ребят, все время думаю, как бы чего не случилось. Мне приходилось отправлять своих учеников в Афганистан, а о том, что там происходило, узнавал от тех, кто вернулся. Достает такой мальчишечка орден Красной Звезды из кармана и говорит: «Как-то неудобно мне его носить, я ведь не дедушка». Как это неудобно? «За что тебе его дали?» – «Нас окружили, командира нашего убили, я взял командование на себя и вывел отряд из окружения». Были и погибшие. Это было тяжелое время. Особенно страшно смотреть на матерей, потерявших сыновей. Как вы думаете, в кого целились враги в первую очередь? Конечно, в водителя. А мальчишки ведь у нас на шоферов учились. Потом Чечня началась…

Все это я рассказываю своим курсантам. Объясняю им, что армия – это не прогулка с девочкой по парку. Я видел, как по российской земле ходил чужой сапог, и им этого не желаю. И они этого не хотят. Так поэтому и надо Родину защищать.

– Как вы поступаете с прогульщиками?

– Вызываю к доске. Не ответил – получи задание. Как в коррекционной школе. Живет парень на улице Жукова. Спрашиваю: кто такой Жуков? Бывшего директора Горгаза знают, а маршала, который Берлин брал, нет. О Сталине знают только то, что им навязали, а то, что с его именем в бой поднимались и то, что он 17-летних на передовую не разрешал брать (во время войны с 17-ти служили), нет. Что такое Бородино не знают. Это очень плохо. Человека без образования легко сделать рабом. Сейчас молодым дали свободу самовыражения, но грамотно распоряжаться ею не научили, знаний необходимых не дали. Однажды я принес им фильм «Брестская крепость» о начале войны и сказал, что он не для слабонервных, так что пусть останутся только те, кто сможет досмотреть до конца. Осталось всего четыре человека.

– Как же таких в армию отправлять?

– К счастью, большинство наших парней прекрасно понимают, что именно на их мужские плечи возложена великая ответственность Родину защищать, что врагов у нас много и всему «беда» – наше национальное богатство, которое многие хотели бы отнять. Мои сегодняшние ученики уже получили повестки, и еще ни один не сказал мне, что не хочет идти в армию. Напротив, я вижу у них хороший боевой настрой. И дай им Бог никогда не увидеть того, что даже по телевизору смотреть страшно.